Едва ли не насильно Серж и Никита усадили ее в седло и пришпорив коня, адъютант Троицкого, Васильев увез девушку. Она не помнила дороги, как в тумане, тихо плакала пока они ехали. Наконец лошадь остановилась, молодой человек помог ей спешится, проводил в небольшой грот, заваленный сосновыми ветками, снаружи он был практически не заметен.

Ненадолго оставив девушку одну, Васильев отпустил коня, спрятать его было негде, а оставлять опасно. За это время Лиза немного пришла в себя, сердце сжимал леденящий страх за Никиту, опустившись на колени, она принялась горячо молится. Вскоре вернулся ее сопровождающий. Он принес сосновых веток, расстелил на них свой теплый плащ, пригласил девушку присесть.

— Елизавета Николаевна, Вы не волнуйтесь, все будет хорошо, вечером вернемся в лагерь, вот увидите.

— Вы не оставите меня здесь одну?

— Нет, Вы же слышали, Арсений Петрович приказал не отлучаться от Вас, хотя честно говоря я бы предпочел драться.

— Расскажите мне о себе, Вы так молоды, откуда Вы?

Под монотонный рассказ адъютанта о себе примерно через час, измотанная утренними событиями, Елизавета незаметно для себя заснула.

Проснувшись, девушка, не сразу поняла, где она, и что происходит. Но вспомнив все, она резко встала. В пещерке было уже темно, девушка вышла на улицу, ее сопровождающий сидел у входа, как верный страж.

— Николай Сергеевич, они еще не вернулись? Вы что-нибудь слышали?

— Орудия продолжают бить, значит бой не закончен.

— Господи помоги им, пожалуйста. Забыв, что она не одна, поглощенная только одной мыслью, девушка принялась горячо молиться. Это было единственное, что она могла сделать. Молодой человек, чтобы не мешать ей, тихо вышел наружу. Княжна не знала сколько времени она провела в молитве, она очнулась от невероятной тишины. После грохочущих орудий вдруг стало тихо. Девушка вышла из пещеры, оказывается, уже стемнело.

— Николай Сергеевич, почему такая тишина? Это хороший знак, как Вы думаете?

— Будем наедятся.

— Но почему, почему никого до сих пор нет.

Сердце девушки бешено летело вскачь, она нервно ходила по залитой лунным светом лужайке, вчера луна была свидетельницей совсем другого, как переменчива жизнь. Елизавета считала про себя минуты, это томительное ожидание было невыносимо, казалось, все ополчилось против нее, даже тягучая тишина вокруг.

Но всякое ожидание когда-нибудь заканчивается, обостренный переживаниями слух девушки уловил шум голосов, сердце радостно встрепенулось надеждой. «Только бы он был жив, только бы жив», — молил внутренний голос. А еще через несколько минут небольшой отряд вышел к ним, и Елизавета кинулась к пошатывающемуся от усталости Никите. Она тихо плакала на его груди, он гладил ее волосы и успокаивал тихонько. Но теперь, когда Елизавета успокоилась относительно мужа, она окинула взглядом маленький отряд и ужаснулась.

— Никита, а где же все, а Арсений Петрович?

— Это все, Лиза, все, кто сумел спастись, Арсений Петрович убит, их было слишком много, мы держались до последнего, и только ночь помогла нам уйти живыми, — в голосе Никиты чувствовалась едва сдерживаемая боль.

В ответ девушка лишь вздохнула глубоко, что здесь можно было сказать, жизнь человеческая бесценна и мерить ее словами не имеет смысла.

— Вам всем нужно отдохнуть, идем.

Она помогла всем раненым перевязать раны, благо утором в спешке она бросала в чемодан, все что попадалось, в том числе и постельное белье, которое теперь рвала на бинты. «Серж, Андрей, Петр», — считала она про себя, — «а где же… нет, об этом не думать, теперь только заботится о живых, о выживших девятнадцати офицерах». Все они усталые до смерти, измученные боем, заснули мгновенно, как и ее Никита. А Елизавета, выйдя из пещеры, тихо молилась Господу за умерших…

Идти было невыносимо тяжело. Настроение и без того напряженное, испортилось с самого утра. А причина этого самая банальная — погода. Больше всего на свете за последнюю неделю Елизавета боялась дождя. Да-да самого обычного осеннего моросящего дождя. Перспектива идти промокшей настолько пугала девушку, что она тихо повторяла как магическое заклинание: «Господи, только не дождь, пожалуйста, все, что угодно, но не это».

А между тем небо заволокло свинцовыми тучами, дул холодный осенний ветер. По правде говоря, до недавнего времени, погода была благосклонна к вынужденным беглецам. Со времени свадьбы прошел уже месяц, на исходе был октябрь, но светило мягкое осеннее солнышко, только ночи говорили о приближающихся холодах. Но уже с неделю как резко похолодало, дул пронизывающий ветер, пару раз накрапывал мелкий дождь.

На Елизавету эти изменения произвели чрезвычайно гнетуще впечатление. Собственно это совсем неудивительно. Вот уже месяц как они беспрестанно иду и идут куда-то, точнее к южному берегу Крыма, но сейчас он казался таким далеким… Сначала в Елизавете жила надежда. Она и Никита наконец-то вместе, теперь они законные супруги. Впереди вся жизнь и бесконечное счастье. Все хватит страдать, искать, мучиться, теперь все будет хорошо…

До боли жалко, Россию, но эта игра проиграна, теперь главное вернуться в живых. К тому же Елизавета свято верила, что большевики не продержаться долго и скоро они смогут вернуться, а пока…

Но день за днем ее надежды и чаяния таяли. Она бодрилась, держалась, Никита помогал как мог, но это бесконечное отступление вымотало все силы. Небольшой отряд все шел и шел, осторожно, очень медленно, чтобы не нарваться на Красных, что все же несколько раз случалось и приходилось принимать бой.

Старались пробираться лесами, деревни обходили стороной, костры жгли только вечером, расположившись на ночлег. Очень тяжело приходилось с продуктами. Кое-что добывали в деревнях, куда посылали лазутчиков, но здесь требовалась предельная осторожность, сейчас уже было понятно, на чьей стороне победа и деревенские могли донести, другое дело, что линия фронта сместилась южнее.