Шрифт:
— Все правильно.
— Как ты можешь писать, когда у тебя стоит? — спросила она.
— Когда я пишу о подобных вещах, у меня всегда стоит, — ответил он. — Я чувствую все то, о чем пишу. Когда я пишу о слезах, я плачу, когда о страхе — боюсь. Я даже чувствую то, что чувствуют другие люди, когда я пишу о них.
— Даже реальные люди? — спросила она.
— Даже мама и папа. Стиви, кто угодно.
— Эти чувства начинаются, когда ты пишешь, или ты сначала чувствуешь, а потом пишешь?
— Не знаю, — сказал он — Иногда одно предшествует другому, иногда наоборот.
Она снова посмотрела на него.
— У тебя все еще стоит.
Он приспустил трусы и взял свой член в руку.
— Да.
— И как ты с этим справляешься?
— Иногда дрочу, иногда принимаю душ — подходит и то и другое, — он посмотрел на нее.. — Ты читала рассказ через мое плечо. Он тебя возбудил?
Она не ответила. Честно говоря, она действительно возбудилась. Ее бедра были как будто охвачены огнем.
— Нет, — резко ответила она.
— Потрогай его немножко, — настойчиво попросил он. Внезапно он припомнил одну фразу из своего детства. — Поцелуй его, и он станет лучше.
Она была шокирована.
— Я собираюсь выйти замуж за твоего брата!
— Но пока ты еще не замужем, — сказал он.
Она с шумом вдохнула воздух.
— Ах ты дерьмо!
— Совершенно верно, — заключил он.
Она стояла перед ним несколько секунд, задыхаясь от возмущения, потом улыбнулась.
— Я думаю, ты не такой плохой, каким ты хочешь казаться людям.
— У меня все еще стоит, — сказал он.
— Это твои проблемы, — ответила она. — Я иду вниз подогревать ужин.
7
Впервые за те две недели, что он здесь работал, зазвенел висящий у двери магазина колокольчик. Он встал из-за печатной машинки на маленьком столике, который он установил в узком проходе за стойкой. Пестро одетая, хорошенькая черная девушка стояла перед дверью.
— Привет, Джо, — сказала она мягким голосом с южным акцентом.
Он, не узнавая, смотрел на нее. Она улыбнулась.
— Вы не помните меня, не так ли? Я Лолита.
Он все еще не мог ее узнать, но помнил, что в тот день, когда он в первый раз пришел в магазин, здесь было три девушки.
— Я помню, — сказал он. — Но которая ты Лолита?
Она рассмеялась.
— Та, что ходила за кофе.
Он кивнул, но на самом деле так и не узнал ее.
— Лолита? — произнес он вопросительно.
— Мое имя по-настоящему не Лолита, — сказала она. — Просто Джамайка всех нас так называет. Меня зовут Чарлет. Лучше Чарли.
— Приятно познакомиться, Чарли, — сказал он, протягивая ей руку. Ее ладонь была маленькой и теплой.
— Что я могу для тебя сделать?
— Я просто оказалась поблизости и решила зайти, — объяснила она. Ее ладошка все еще была в руке Джо. — Чем вы заняты?
— Работаю, — он махнул рукой в сторону печатной машинки за стойкой.
Она взглянула туда.
— Пишете?
— Пытаюсь.
Она вытащила руку из его руки.
— Джамайка здесь?
— Вернется только в шесть часов, — сказал он и взглянул на часы. Было только без четверти четыре.
— Я надеялась застать его здесь, — сказала она. — Я хотела попросить у него немного травки.
— Извини, — ответил он. — Я-то не занимаюсь этим. Я только отвечаю на телефонные звонки.
— В любом случае я смогу найти окурки в задней комнате, — сказала она.
— Задняя комната заперта, — ответил он. — И он забирает ключ с собой.
— Вот черт! — сказала она. — Я просто помираю, — она посмотрела на него. — Ты не знаешь, как тяжело на улице. Я должна три раза пройти по Бродвею туда и обратно от Колумбус-Серкл до площади Таймс. За это время я даже ни разу не затянулась.
Он почувствовал, что как-то разочаровался в ней. Потом он вспомнил.
— У меня есть маленький окурок “косяка”. Не знаю, насколько он годится. Он валяется у меня уже довольно долго.
— Сейчас даже он поможет, — сказала она.
Он достал пачку “Твенти Грандз” и вытащил из нее окурок. Она взяла его осторожно, кончиками пальцев, поднесла к ноздрям и понюхала.
— Не так уж плохо, — сказала она. Она открыла свой кошелек, достала заколку для волос и аккуратно вставила в нее окурок, как в проволочный каркас. Потом зажгла спичку, прикурила, медленно и глубоко затянулась, взглянула на него сквозь клубы дыма. — Это просто Божья помощь!