– Олег, мне страшно… – потянула его за рукав Джоанна. – Эти злые парни совсем рядом, сейчас они нас увидят…

Ну, что за напасть? Он так на нее посмотрел, что она заткнулась, погрузила нос в валежник – словно страус в песок. А производственное совещание затягивалось. Задача усложнялась троекратно. Но снова раздался шум. И в этот раз подъезжала машина, но теперь с обратной стороны и обычная легковая. Необычными в ней были лишь окраска, работающий проблесковый маячок и надпись на капоте, а также по бортам, гласящая ни много ни мало – «Policija»! Машина приближалась с севера, грузно переползала шишки на дороге, едва не царапая их бампером. Обнаружив скопление людей и транспорта на дороге, водитель прибавил скорость, но включать сирену остерегался. Машина приближалась, в бандитской среде наметилось оживление, беседующие главари повернули головы. И снова никаких логичных действий не последовало.

– Мама родная… – прошептал Оленич. – Так еще и местные копы у них в кармане… Олег Петрович, мы куда с тобой попали?

Но наметанный глаз подмечал, что с копами ситуация сложнее. Главари озадаченно переглянулись. Командир спецназа еле заметно пожал плечами, а его собеседник раздраженно поморщился и что-то бросил стоящему позади «партизану». Тот кивнул. Полицейская машина остановилась метрах в десяти от джипа. Двигатель продолжал работать, вращался и поблескивал проблесковый маячок. Открывались двери, выбирались стражи законности и правопорядка. Двое вышли из передних дверей, подошли, настороженно озираясь, стали что-то вопрошать. Командир спецназа разразился тирадой. Ответ работника смежного ведомства привел полицейских в замешательство и явно не устроил. «Обычные копы, – сообразил Олег. – Во всяком случае, точно не в теме. Прибыли по сигналу, что в данной местности происходят беспорядки». Полицейские стали перешептываться, с подозрением косясь на молчаливых штатских, вооруженных автоматическим оружием. А те примолкли, тоже без особого пиетета разглядывали прибывших. Открылась задняя дверь в полицейской машине, выбрался третий коп. Вернее, третья!.. Среднего роста, стройная. Достоинства фигуры прятались под бушлатом и мешковатыми брюками. Форменная кепи была надвинута на глаза, под ней прятались волосы. Олег напрягся, он обнаружил в этой женщине что-то знакомое. Однако сердце вдруг екнуло, а интуиция, дружащая с памятью и наблюдательностью, стала энергично о чем-то нашептывать. Он почти уже вспомнил, где видел эти приятно очерченные скулы, эти большие, до невозможности выразительные глаза… Женщина осталась на месте, у распахнутой задней дверцы, она, нахмурившись, созерцала толпу людей, ее губы были плотно сжаты. А копы, пожимая плечами, вернулись к машине, один достал бортовую рацию, чтобы связаться с начальством и другими постами.

Все произошло мгновенно, десантники не успели среагировать. Они просто преступно тормозили. «Партизан», дышащий в затылок бритоголовому, выбрался из тени и вскинул автомат. Первая очередь порвала бушлат, копы были без бронежилетов. Его обладатель завалился в салон, на улице остались лишь подрагивающие ноги. Второй расширил глаза, застыл с перекошенной челюстью. Рука потянулась к кобуре. Не успел, задергался, впитывая порцию свинца. А женщина уже уносилась прочь по дороге, сверкая пятками. Третья очередь… слава богу, не удалась, рожок опустел. Встревожились окружающие, стали вскидывать автоматы. Но девушка уже кувыркалась в овраг, тянущийся вдоль дороги, было слышно, как она кричит от боли и страха. В стане противника воцарилась сумятица, галдели латыши, матерились русские. Надрывался командир спецназа, оказавшийся в двусмысленной ситуации. Метались взад-вперед его подчиненные. У Олега аж спина вспотела. Несколько бандитов уже бросились вдогонку, забрасывая автоматы за спину, скатывались в овраг, наталкивались друг на друга, бранились.

– Ну и дела… – зачарованно протянул Оленич. И спохватился, обнаружив, что командир куда-то отползает, не поднимая головы. – Эй, Олег Петрович, ты далеко? А как же мы?

– Я вас покину, мальчики и девочки, не скучайте… – взволнованно шипел Олег, пропадая за кочками и поднимаясь на четыре конечности. В их сторону все равно никто не смотрел. – Только не пытайтесь повторить мои действия, сам справлюсь… Бегите через дорогу, пока не кончилась заваруха… Встречаемся там, где я говорил. И не дай вам бог еще кого-нибудь потерять.

Олега трясло, в голове творилась сумятица. И, главное, ни разу не возникла мысль, что он совершает что-то необязательное, «факультативное», то, без чего можно прожить. Сначала он пятился, а когда вкатился за ершистый подлесок, поднялся и припустил вприпрыжку вдоль дороги и оврага. Он, в принципе, не мог догнать убегающую девушку и тех, кто за ней гнался. Но догнал! И не потому, что быстрее всех, а потому, что дорога, как выяснилось позднее, круто забирала влево, а с ней и овраг, вдоль которого она тянулась. По диагонали пришлось промчаться не так уж много. Он задыхался от волнения, ноги подгибались. Олег слышал выстрелы, на них и рвался, топча молодые деревья и прорубая просеки в колючих кустах. Уже летел вдоль оврага, уже засек молодую женщину – она неслась, перепрыгивая через камни и сломанные ветки, развевались полы бушлата. Ужас теснился в красивых глазах. Она от напряжения закусила губу. Сначала с головы слетела форменная шапка, разлетелись заколки, скрепляющие прическу, и волнистые волосы рассыпались по плечам. Красиво, черт возьми… Затем она выхватила пистолет, ну, правильно, нужно же отразить нападение преступников, как учили в полицейской академии или где там… Но выронила его, запнувшись об корягу. Хорошо хоть сама не упала. Собралась, побежала дальше, сунула руку в боковой карман, выхватила сотовый телефон. Тоже правильно, если не удается отразить нападение, нужно позвонить. Но и телефон покатился из руки, когда дорогу перегородил «шлагбаум» в виде не устоявшего в бурю молодого деревца. Она перелетела через него, покатилась, взывая к Господу. Подняться уже не могла, ушибла или подвернула лодыжку, скорчилась, забившись в репейник, плакала навзрыд, растирая кулачками слезы. Эх, берут в полицейские кого попало… Хотя, если вдуматься, любой бы на ее месте ошалел от ужаса. Жизнь одна, и неважно при этом, где ты работаешь. Олег уже выскакивал к откосу, плюхнулся плашмя. Девушка его не видела – слишком занята была своими переживаниями. И слоны, что ломились за ней, сшибая все на пути, тоже не видели. Они кричали в предвкушении, стаскивали с плеч автоматы. Несладко им пришлось: у одного ссадина на виске, веткой полоснуло, другой порвал стильную кожаную курточку. Олег положил их короткой очередью – пикнуть не успели, попадали, словно сбитые городошной битой. А один еще и ткнулся глазом в *censored*к от коряги, что, впрочем, уже никак не сказалось на самочувствии. Он съехал в овраг, как на санках – с бесстрастным лицом, сосредоточенный, весь из себя ходячий камень. Девушка съежилась, смотрела на него со страхом. Подняла дрожащие руки, чтобы защищаться из последних сил.

– Это не я за вами гонюсь, успокойтесь… – выдохнул Олег. – Хотя, если честно, я тоже… Как ваша нога? Черт, вы, должно быть, не понимаете по-русски.

Девушку трясло, она пыталась привстать, отползти подальше от этого страшного лесного человека.

– А я вот, как на грех, совсем не шарю по-латышски, – обескураженно сообщил он. – Ду ю спик инглиш?

– Я и по-русски могу… – прошептала девушка с ярко выраженным, хотя и приятным акцентом. У нее был запоминающийся, немного грудной голос. – Я, кажется, ушибла ее немного, ничего страшного…

– Отлично, – обрадовался Олег. И зашипел, делая страшное лицо: – Я, конечно, сильно извиняюсь, но какого хрена ты тут расселась, дура большеглазая? – Он схватил ее за руку, поволок наверх.

Стоило поразмыслить, почему она не стала сопротивляться. Впрочем, не до раздумий – кризисные явления еще продолжались. Хриплые вопли за спиной, пули взрыли склон, покатились мелкие камни. Трое грузных мужчин, обливаясь потом, топали «по-над пропастью» и уже засекли неприятеля, а также причудливого диковатого мужика, невесть откуда взявшегося. Их чувства были противоречивы – с одной стороны, догнали, с другой – мертвые товарищи… Олег схватил поднадзорную за осиную талию, зашвырнул со всей злости в терновый куст. Там хрустели ветки, она исходила криком. А он окончательно взбеленился. Орал громче, чем эти трое, опустошая магазин. Пули свистели совсем близко. Олег кричал, строчил в упор, и даже продолжал это делать, когда отпала последняя надобность, двое повалились наверху, набитые металлом под завязку, третий спикировал вниз и злобно таращился на своего убийцу стеклянным глазом (второй пробила пуля). Он не мог успокоиться, истекал яростью и желчью, выбил магазин, вставил новый, отдышался…

Новая знакомая высовывалась из куста и поглядывала на Олега.

– Прости, – смутился Олег, – разгулялся я сегодня. День какой-то неблагоприятный. Ты не думай, я, вообще-то, добрый и интеллигентный в пятом поколении.

– Да, я поняла. – Она с усилием проглотила слюну и закивала.

В критической близости ее глаза оказались еще красивее, чем на расстоянии. Но капитан Веренеев был собран и деловит, с глазами он мог и позднее разобраться. Он бережно достал девушку из куста и начал подсаживать на склон. День действительно выдался хреновенький. Ревел мотор – очнулись главари преступного сообщества и отправили вслед за пешими подчиненными тяжелую автомобильную технику. Не понравилась кому-то развязная стрельба в глубине леса. Судя по грохоту, в наступление рвались бравые латышские автоматчики. Машина уже входила в поворот. Олег ругнулся – впрочем, удержался от сквернословия, использовал исключительно язык Толстого и Чехова. Он потащил растерянную девушку обратно – на западный склон. Затем выволок ее из лощины, потащил за руку в кустистые дебри – благо они стартовали сразу за оврагом. Она не противилась, начинала понимать, что этот ужасный человек ей не враг, молчала, закусив губу. Они протискивались через перехлесты ветвей, перебирались через поваленные деревья. А мотор за спиной уже заткнулся, машина встала, высаживала людей. Автоматчики переправлялись через овраг, удрученные пропажей беглянки и натюрмортом из человеческой плоти…