– А ты поспеши. – И Гена отпустил воротник. Посмотрел равнодушно на вспотевшую физиономию и добавил: – Понял?

– Понял, – подтвердил электрик.

Он бегом скрылся в здании станции и быстро вернулся с новым аккумулятором. Снял старый, установил новый.

Сел в машину, проверил, все ли в порядке, закрыл капот и даже протер стекло. Угодливо улыбаясь, сообщил пораженному клиенту:

– Все готово. Можете забирать.

Когда бежевые «Жигули» уезжали с площадки станции, их хозяин отыскал глазами парня в спортивном костюме и благодарно ему кивнул. Тот ответил едва заметным кивком.

Из крайнего бокса станции вышел водитель «Волги». Следом слесарь нес новое колесо. Вдвоем они быстро поменяли резину, и слесарь ушел. Водитель вымыл руки и, сев в машину, доложил:

– Порядок.

«Волга» резво развернулась и, не останавливаясь, вклинилась в плотный шоссейный поток.

Электрик подождал, пока «Волга» не скрылась из глаз, и прошептал, оглядываясь по сторонам:

– Ну, урка, я тебе устрою… Понял… Далеко не уедешь. – И он так же резво, как десять минут назад, бросился к телефону.

На одном из перекрестков «Волгу» обогнал сержант ГАИ на мотоцикле, жезлом приказывая остановиться. Машина остановилась. Сержант подошел, браво козырнул:

– Привет, ребята.

– Привет, – ответили из машины. – Чего палкой машешь? Делать нечего?

– Я здесь не при чем, – стал оправдываться сержант. – Тут вот с вами побеседовать хотят. – Он указал на легковую машину, остановившуюся впереди.

Из нее вышли двое. Подойдя к «Волге», один, сунув в окно темно-красное удостоверение, спросил:

– Кто «лечил» электрика на станции? Ты? – И когда парень утвердительно кивнул, предложил устало: – Пойдем.

Усадили Гену к себе в машину, хлопнули дверками, плавно тронулись и с сиреной поехали в сторону центра.

Водитель «Волги» и сотрудник ГАИ молча наблюдали всю эту сцену. Наконец сержант многозначительно изрек:

– Да, на этот раз Гена крепко влип. С Комитетом не шутят.

В ответ его послали. Куда, он уже не расслышал, так как «Волга», с визгом свернув от светофора влево, исчезла с проспекта.

Ближе к полуночи массивная дверь четырехэтажного здания темно-серого гранита медленно открылась. Из нее вышел виновник быстрого ремонта бежевых «Жигулей». Вид у него был усталый. Подняв воротник спортивной куртки, он перешел на другую сторону улицы и завернул за угол.

Там стояла знакомая «Волга». Задняя дверка открылась и, едва он нырнул туда, машина, набирая скорость, заскользила по темной улице. В машине на заднем сиденье сидел грузный мужчина.

– Рассказывай, – велел он. – Чего им от тебя надо?

– Да ничего не надо… – ответил парень со злостью. – Надо, чтобы не лез не в свои дела.

– Это ты про случай с электриком?

– Да.

– Ну и что? Погрозили тебе пальчиком, и все?

– Да нет. Учили правильно жить.

– И все?

– Все.

– А может, что забыл?

– Нет. С памятью у меня пока в порядке.

– Ладно. Я вот только никак не пойму, Гена: старику ты помог, а про себя забыл. У тебя в машине товар, два ствола, а ты Комитет на хвост сажаешь. Что-то я тебя не пойму, Гена.

Парень молчал.

– Ну да ладно, сейчас приедем, разберемся. – И тяжелая рука, потрепав его по затылку, легла на плечо.

Дальше ехали молча.

Наконец машина пошла медленнее. Потом свернула. Потом еще раз. И остановилась. Сквозь редкие кустики и низкие оградки просвечивались пятипалые кресты и одинокие черные памятники. Это было кладбище.

Водитель вылез и сразу куда-то исчез. За ним вышел и парень. Оглянулся вокруг, поежился. Встал спиной к машине и стал расстегивать куртку, очевидно, решив сотворить малую нужду.

Грузный с трудом выбрался из машины, неспешно достал пистолет и, приставив его к напрягшейся спине, выстрелил два раза.

Прибежал водитель с лопатой. Раскидал венки, вытащил крест у свежей могилы. Откопал яму до лежащего внизу гроба, и уже вдвоем они сбросили на этот гроб мертвого напарника.

Когда венки и крест вернули на прежнее место, водитель сбегал, отнес лопату. Пожилой достал из машины две бутылки водки. Сказал мрачно:

– Помянем.

Отбил горлышко у одной из бутылок и все содержимое вылил на могилу. Из второй налил себе целый стакан и со словами «Земля ему пухом», залпом выпил.

– Так теперь и ему будет лучше, и нам спокойнее.

Остаток водки он отдал водителю, сел в машину и велел ехать в город.

Спокойно. Не нарушая правил.

Дмитрий Яковлевич любил преферанс и красивых молодых женщин.

Вот и сегодня в десять часов утра его, в компании молодой красивой блондинки, быстро мчала по широкому ленинградскому проспекту белая «Волга».

Он был доцентом Политехнического института, а его спутница училась там на третьем курсе.

Но спешили они не на лекции. Машина мчала их в район новостроек, где Дмитрию Яковлевичу неделю назад была оставлена на присмотр шикарная трехкомнатная квартира, принадлежащая его старой сердечной привязанности, артистке Ленконцерта Маргарите Рудольфовне Царской, выехавшей в Сочи на гастроли.

Наезжал он туда частенько.

Вот и сегодня, подъехав к углу дома, он выпустил свою спутницу с подробными инструкциями и ключами от присматриваемой квартиры, а сам поехал к соседнему дому, чтобы припарковать свою машину подальше от любопытных глаз.

Белла – так звали девушку – немного волновалась.

Это было ее первое тайное свидание с доцентом.

Но ей очень хотелось стать любовницей своего преподавателя, и она, взяв ключи, быстро пошла к подъезду. Как ее учили, она поднялась лифтом на шестой этаж и, убедившись, что на лестничной площадке никого нет, тихо открыла дверь семнадцатой квартиры. Вошла и так же тихо закрыла дверь, не запирая.

Ее предупредили: квартира весьма экстравагантна, но то, что она увидела, превзошло все ее ожидания. Пол просторной прихожей был буквально завален вещами, все ящики шкафов были выдвинуты. В следующей комнате видно было пианино, почему-то опрокинутое и без ножек.

Белла, пожав плечами, посмотрелась в зеркало, поправила прическу и, услышав какой-то шум в комнате, за стеклянной дверью, заглянула туда.

Там, нагнувшись, спиной к ней, мужчина в темной кожаной куртке что-то утрамбовывал в чемодан. «Ой!» – вскрикнула она и еще увидела, как мужчина, вздрогнув, резко обернулся и вскинул правую руку.

Ослепительный свет, метнувшийся к ней из этой руки, больно ударил ее в переносицу.

Припарковав машину, Дмитрий Яковлевич, не встретив никого из знакомых, прошмыгнул в подъезд и, как опытный конспиратор, пошел на шестой этаж пешком. Когда он уже шагнул на площадку пятого, на шестом хлопнула дверца лифта, и кто-то поехал вниз. Похвалив мысленно себя за предусмотрительность, он чуть постоял на пятом и уже резвее поднялся на шестой.

Позвонил.

Дверь не открывали.

«Может, она уже в ванной», – сладострастно подумал он.

От нестерпимого желания ноги стали подрагивать.

Слегка толкнул дверь, и она бесшумно открылась. Он инстинктивно шагнул за порог и глаза его полезли из орбит.

Вся квартира, насколько взял взгляд, была вывернута наизнанку.

Белла полусидела в двух шагах от него, лицо ее было обезображено, кофточка залита чем-то красным и вязким. От ужаса у него свело горло.

Сделав через силу несколько шагов, он дотронулся до девушки. От прикосновения спина ее поехала по стене, и она повалилась набок, глухо ударившись головой о паркет.

От этого звука Дмитрий Яковлевич вздрогнул и заикаясь: «Б…б…6», пятясь, выскочил на лестничную площадку и бросился вниз. Он сел в свою машину и отчетливо понял, что в его положении ехать можно только в милицию.

Скрыться – значит, объявить на себя розыск: его могли видеть.

Лучше отвечать за аморалку, чем за то, что там произошло. Выйдя из машины, он секунду поколебался, подошел к телефону-автомату и набрал 02.