– Я скучал, я очень скучал по тебе, моя хорошая. – голос Алексея звучал тихо и нежно.

Полина, не ожидавшая такого внезапного проявления чувств, оробела, и даже немного отшатнулась от возлюбленного, хотя так мечтала оказаться в его объятиях. Мужчина недоуменно на нее посмотрел, но тут же ощутил, как руки девушки трепетно обняли его голову и слегка влажные, теплые губы стали покрывать поцелуями лицо его. А потом эти же губы зашептали:

– Любимый мой, самый-самый хороший, самый-самый нежный, солнышко мое ненаглядное. Как долго я ждала тебя, не смея заговорить о своей любви…

Эту ночь они провели вместе. Она была фантастической. Полина купалась в любви. Застенчивость девушки, ее робость и естественный страх перед первой ночью с мужчиной были уничтожены нежностью и деликатностью Алексея. Им было хорошо, очень хорошо вдвоем. Их губы, если не были заняты страстными поцелуями, шептали слова любви друг другу. Их руки обнимали и ласкали разгоряченные тела друг друга. В любовных ласках они не заметили как темнота ночи ушла и наступил рассвет нового дня.

– Завтра, нет уже сегодня я познакомлю тебя со своим братом и его семьей. Я люблю тебя и предлагаю тебе свое сердце и руку. Будь моей женой. – Алексей серьезно и с надеждой в глазах обратился к Полине.

Девушка закрыла лицо руками, и вдруг ее плечи затряслись, раздался тихий стон плача.

– Что, что случилось? Я сказал что-то не то? Почему ты плачешь? – мужчина обнял девушку и стал в порыве страсти и нежности целовать Полину в мокрые от слез глаза, в губы, поддергивающиеся в плаче. – Ну что с тобой, Полина? Я тебя обидел?

– Господи, Алексей, ты не представляешь, что значат для меня твои слова. Я люблю тебя с первой минуты, как только увидела. С каждым днем моя любовь становилась все ярче и глубже. Сегодня, я поняла, что не могу жить без тебя. Я так ждала твоего возвращения. И ты меня услышал, ты меня понял. Я сейчас уверена, что мы не просто созданы друг для друга, мы – одно целое. Да, я хочу быть всегда рядом с тобой, дышать с тобой одним воздухом, быть твоей женой, любовницей, подругой. Полина говорила эти слова на одном дыхании, глядя прямо Алексею в глаза.

Алексей не мог оторвать взгляда от ее прекрасных глаз, раскрасневшегося от волнения лица. Он обнял Полину нежно и страстно одновременно. Она не сопротивлялась. Их ночь любви продолжилась, но уже под покрывалом нарождающегося дня.

Вдруг Полина вскрикнула, как будто что-то вспомнила.

– Алексей, а что с Софьей? Она ведь будет жить с нами, правда?

– Глупенькая ты моя Полинушка. Ну конечно же. Софья твоя сестра, она станет и моей сестрой.

Алексей вдруг замолчал. Лицо его помрачнело. Он встал с постели, молча подошел к столу. Взял сигарету, собираясь закурить. Потом положил ее обратно. Подошел к окну. Легкое зарево окрасило окна дома, что стоял напротив. Начинался новый день. В окнах напротив зашевелилась жизнь. Дворники вовсю работали метлами, убирали успевшие опасть за ночь листья. Позднее лето готовилось передать свои права ранней осени. Деревья стояли в разноцветном убранстве листьев, которые медленно отрывались от своего пристанища на дереве и плавно кружась падали на еще теплую землю. Взгляд Алексея остановился на одном из них, небольшом желто-красном листике, таком беззащитном и одиноком. Он вспомнил Лизоньку, свою сестру, о которой ничего не знал вот уже около 10 лет. Она не писала, да, если бы и писала, вряд ли бы дошли до него или брата ее письма. Адрес их изменился, да и усадьба князя, насколько слышал Алексей, была разграблена и сожжена. Глаза Алексея были задумчивы, лицо перекошено страданием.

– Что с тобой, Алеша – как бы издалека услышал мужчина голос Полины. Он отвернулся от окна, подошел к девушке, обнял ее:

– Ничего, моя любимая. Все у нас будет хорошо.

Потом крепко, но нежно поцеловал свою возлюбленную и предложил идти позавтракать.

– Да и Софью надо проведать. Как она там одна без тебя в комнате спала.

Софья, свернувшись калачиком, спала на своем диванчике в комнате девушек. Полина решила ее не будить. Около 9 часов утра, когда Алексей и Полина, закончив свой немудренный завтрак из яичницы и хлеба, запив его горячим чаем, собирались вставать из-за стола, дверь в кухню открылась и показалась лохматая голова Софьи.

– Доброе утро, Алексей! Вы приехали? Как я рада.

Потом смутившись, Софья поправилась:

– Мы рады – и посмотрела на Полину.

Та вся светилась каким внутренним мягким и уютным огнем.

– Полина, что с тобой? Ты совсем другая, нежели была вчера. Что изменилось? – спросила младшая сестра.

– Все изменилось, все у нас теперь будет по-другому, Софьюшка. Правда Алеша – тихо и с надеждой в голосе обращаясь к любимому сказала девушка.

Софья догадалась, что между Полиной и Алексеем произошло нечто, что сблизило их, сделало одним неразрывным целым. Она улыбнулась, глаза ее зажглись озорным огоньком и она запела:

– Тили-тили-тесто, жених и невеста! Я права?

– Ну перестань, не будь ребенком… – покраснев до самых корней волос крикнула старшая сестра.

Но младшая ее уже не слышала. Софья резко повернулась и стремглав бросилась в свою комнату. Через минуту из комнаты послышалось движение, как будто двигали мебель, потом раздался шум падающих предметов и топот ног. Оба влюбленных бросились вслед за Софьей. Девочка стояла посреди комнаты. В руках она держала томик Пушкина и внимательно его разглядывала. Вокруг нее валялись стулья, кровать и диван были сдвинуты со своих мест, стол готов был завалиться на бок, на полу валялись книги. Софья стояла и не двигалась, ее застывший взгляд был направлен на томик стихов Пушкина, но его она не видела. Щеки горели, руки тряслись, ее била нервная дрожь. Полина подбежала к сестре, обняла ее, чтобы успокоить. Но девочка оттолкнула Полину и с гримасой страдания на лице закричала:

– Уйди, уйди! Не хочу тебя видеть!

Затем она медленно повалилась на свой диван и зарыдала.

– Да что с тобой, Софьюшка?. Никогда тебя не видела такой. Что случилось? Поговори со мной…

Софья замолчала, она лежала лицом к спинке дивана. Полина с Алексеем тихо присели на поднятые стулья. Через некоторое время Софья повернулась к влюбленным лицом, улыбнулась, правда улыбка вышла какая-то кривая. Но прежней злобы и страдания на лице уже не было видно. Да и след слез простыл. Ей было неловко и стыдно за свое поведение. Девочка извинилась перед обоими дорогими ей людьми и попросила покушать.