Сестёр обнаружила в спальне. Девчонки хмуро примеряли платья — те самые, которые госпожа Флёр к предстоящему балу сшила. Я не стала ходить вокруг да около, спросила с порога:

— Вам не стыдно?

В ответ услышала раздраженное фырканье и только.

Очень хотелось развернуться и уйти, но я нашла в себе силы переступить порог, прикрыть дверь и рыкнуть:

— А ну прекратите!

Близняшки вмиг ощерились — у Лины зрачки вытянулись, у Милы клыки. Я не испугалась. Более того — впервые в жизни стало обидно, что моя кровь чиста, как горный ручей. Была бы хоть капля оборотнической заразы, я бы им такие клыки показала — дракон позавидует.

— Вы хоть иногда думаете, что творите? — прошипела я. — Хоть на шаг, хоть на полшага последствия просчитываете?

Сёстры дружно фыркнули и тоже пошли в наступление.

— Почему ты ему не сказала? — выпалила Мила.

— Почему не заступилась? — поддержала Лина.

— Просто стояла и смотрела! — снова Мила.

— И улыбалась! — добила "младшенькая".

Я шумно выдохнула и сжала кулаки. Щёки снова вспыхнули, на этот раз от злости.

— Не сказала что?

Близняшки переглянулись и Мила проверещала:

— Что мы никакие не дети! Мы юные, утончённые девушки! Мы взрослые!

Нет, спорить с желтоглазыми нахалками бесполезно, но всё-таки…

— Чем докажете?

Лина смерила пристальным взглядом, потом поправила лиф платья и, вздёрнув подбородок, заявила:

— Всем!

"Старшенькая" тоже поправила лиф и приняла нарочито степенную позу.

Я слегка опешила. Бальные платья жемчужного оттенка сидели на сёстрах идеально, но что-то было не так. Наконец, до меня дошло.

— Вы что задумали?

— То! — веско заявила Мила, а потом не выдержала и показала язык. — На балу Райлен непременно увидит, кто есть кто.

— Да, — поддержала Лина. — На балу мы ему всё-всё докажем!

Я устало покачала головой, но улыбки не сдержала. О, Богиня! Неужели они в самом деле думают, что вата в лифе делает их взрослей?

— Ну допустим, — вслух согласилась я. — И даже предположим, что Райлен проявит к вам интерес…

— Что значит "допустим"?! — возмутилась Мила.

— Что значит "предположим"?! — вторила "младшенькая".

— Он непременно увидит!

— Увидит и поймёт!

О, Богиня, дай мне сил.

— Хорошо. Увидит и поймёт. И даже влюбится. Причём в обеих. Но вы-то? Как делить будете?

Девчонки дружно поджали губки и сощурили глазки. А потом не выдержали — переглянулись и нахмурились. Кажется, об этом неугомонные близняшки не думали.

— По очереди? — неуверенно спросила Лина.

Мила закусила губу и отрицательно качнула головой.

— Отец не разрешит.

— Вместе? — изумилась "младшенькая".

Мила совсем пригорюнилась и снова мотнула головой. Кокетливые чёрные локоны качнулись в такт.

— Это против закона.

— А… а как же тогда? — в глазах Лины было столько растерянности и обиды.

— Мда, задача… — протянула "старшенькая" и в задумчивости присела на кровать. Лина примостилась рядом, нахохлилась. Кажется, даже на уроках математики девочки не выказывали такую сосредоточенность.

Я не выдержала, прошептала:

— Можно попробовать распилить…

— Да ну тебя! — разом воскликнули сёстры.

Пришлось ретироваться — пока рот от улыбки не порвался. Нет, на них просто невозможно злиться.

Вечер подкрался незаметно. Вместе с ним пришла прохлада и наполненные дождём тучи. Близняшки наглухо заперлись в своей комнате — в качестве протеста, не иначе. Матушка слегла с мигренью. Прислуга традиционно ютилась на кухне — с чаем и байками от старого конюха Михи. А я… я, как и сёстры, заперлась в спальне и пыталась читать сентиментальный роман.

У благородной северянки Салли был выбор. Она могла влюбиться в погонщика дракона или в статного, черноглазого мага. Девица, как назло, выбрала второго… наверное, именно поэтому я никак не могла сосредоточиться и по десять раз вчитывалась в один и тот же абзац.

Щёки горели. В груди прочно угнездилось странное, томящее чувство. Взгляд то и дело возвращался к окну — Райлен обещал придти когда стемнеет, и я всё не могла решить пора открыть или стоит подождать ещё чуть-чуть. Ведь снаружи, несмотря на исход весны, холодно.

Наконец, не выдержала. Отложила роман, поднялась с кровати и на цыпочках подошла к окошку, рядом с которым пробегала водосточная труба. Дрожащими пальцами отодвинула щеколду и впустила в спальню порыв студёного ветра. И хотя тьма была не такой уж и густой, вместе с ветром ворвался шепот: