Шрифт:
Если бы она не узнала, кто знает, как долго бы это еще продолжалось.
Ханна стиснула блекберри Моны, желая разбить его об пол.
"Почему?" — хотелось закричать ей.
Она знала, что должна сейчас презирать Мону — полицейские обнаружили, что Ханну ударил джип Моны, спрятанный в отдельно стоящем гараже Вандерваалов.
Машина была накрыта чехлом, но передние щитки были смяты, а фары — забрызганы кровью, кровью Ханны.
Но Ханна не могла ненавидеть ее.
Она просто не могла.
Если бы вместо этого она могла стереть каждое хорошее воспоминание с Моной: их веселый шоппинг, их триумфальные перевороты популярности, их Другодовщина.
С кем она консультировалась во время гардеробного кризиса? С кем ходила по магазинам? Кто был ее фальшивой подругой?
Она прижала душистое мятное мыло для гостиниц к носу, уговаривая себя не плакать и не размазывать тщательно наложенную косметику.
Сделав несколько глубоких, очищающих вдохов, Ханна вновь посмотрела на исходящие сообщения Моны.
Она отметила каждое сообщение, что Мона отправила ей как Э, а затем нажала "удалить все".
"Уверены, что хотите удалить?" — спросил экран.
Ханна нажала "да".
Крышка мусорной корзины открылась и закрылась.
Если она не может удалить их дружбу, она хотя бы удалит ее секреты.
В коридоре ожидал Уилден — он предложил подвезти Ханну на предъявление обвинений.
Ханна заметила его усталые глаза и опущенные уголки губ.
Она задумалась, был ли он усталым от работы на выходных или от того, что мама тоже сказала ему про работу в Сингапуре.
— Готова? — тихо спросил он Ханну.
Ханна кивнула.
— Но подождите.
Она залезла в свою сумку и достала блекберри Моны.
— Подарок для вас.
Уилден в замешательстве забрал его у нее.
Ханна не обеспокоилась объяснением.
Он был копом.
Он быстро разберется.
Уилден открыл дверцу машины со стороны пассажирского сидения и Ханна скользнула внутрь.
Прежде чем они тронулись, Ханна расправила плечи, глубоко вдохнула и проверила свое отражение в зеркальце под козырьком.
Ее темные глаза сияли, рыжеватые волосы были пышными, а кремовая основа все еще скрывала ушибы.
Лицо было худым, зубы прямыми и у нее не было ни единого прыща.
Уродливая, толстая семиклассница-Ханна, которая на протяжении многих недель подстерегала ее в отражениях, теперь исчезла навсегда.
Новый старт.
В конце концов, она же Ханна Марин.
И она великолепна.
Мечты и кошмары сбываются
Утром во вторник Эмили почесала спину, одетая в клетчатое платье, которое она взяла у Ханны, мечатя лишь о том, чтобы на ней сейчас были брюки.
Рядом с ней были Ханна, наряженная в красное платье в стиле ретро, и Спенсер, одетая в элегантный, модный костюм в тонкую полоску.
Ария была одета в одно из ее обычных многслойных нарядов — черное платье-пузырь с коротким рукавом поверх зеленой теплой рубашки с толстыми белыми связанными из толстой нити колготками и шикарными ботинками, которые, как она сказала, купила в Испании.
Они все стояли снаружи в холодном утреннем воздухе на пустом участке земли рядом со зданием суда, подальше от шквала СМИ на ступенях у парадного входа.
— Мы готовы? — спросила Спенсер, оглядывая всех.
— Готовы, — проскандировала Эмили одновременно с остальными.
Медленно, Спенсер протянула широкий здоровенный мусорный мешок, и девочки покилали вещи, одну за одной.
Ария бросила куклу, Злую Белую Снежную Королеву, поцеловав её выше глаз.
Ханна бросила скомканный листок бумаги, что говорило, Пожалейте меня.
Спенсер выбросила фото Эли и Йена.
Они по очереди смотрели на те вещи, что Э посылал им.
по их первому инстинкту они хотели сжечь это, но Вилдену это нужно было, как доказательство.
Когда настала очередь Эмили, она посмотрела на последнюю вещь в ее руках.
Это было письмо, которое она написала Эли чуть позже после поцеля в домике на дереве, незадолго до её смерти.
В нём Эмили призналась в своей бесконечной любви Эли, выплеснув на бумагу все эмоции, которые только существовали в её душе.
Э написал слова на обороте:
"Подумал, что ты хочешь его вернуть.
Люблю, Э."
"Я бы хотела сохранить его", — мягко сказала Эмили, сворачивая конверт.