Они повернули на юг. Джанасек казался маленькой черной точкой, иногда вспыхивавшей серебряной искоркой, когда лучи солнца отражались от маленького плота, на котором он плыл по небу. Точка продолжала уменьшаться. Дерк гнался за ней, как обессиленная птица. Наконец Джанасек по спирали начал снижаться к верхушкам деревьев.

Внизу расстилалась дикая местность. Из плавных склонов холмов торчали острые зубья черных скал, испещренные серебристо-золотистыми прожилками. Лес состоял из душителей. Никаких других деревьев – одни душители. Дерк безуспешно искал взглядом хоть одно серебряное дерево, или плакучую иву, или гигантское темное дерево-призрак. Желтые заросли без единого вкрапления тянулись во всех направлениях. Дерк слышал тонкие голоса древесных привидений и видел, как они перелетают с ветки на ветку на своих крошечных крыльях.

Дикий вой баньши вспорол воздух вокруг него, и Дерка окатило волной беспричинного страха. Он посмотрел вдаль и увидел вспышку света.

Неожиданно возникший луч, слишком яркий для уставших глаз Дерка, не мог принадлежать этому серому сумрачному миру. Но он был здесь. Вырвавшись из лесных зарослей, тонкая струя беспощадного огня устремилась в небо.

Джанасек казался на расстоянии маленькой тряпичной куклой, болтавшейся в небе. Тонкая красная нить скользнула мимо него и коснулась серебристой платформы, на которой он стоял. Дерку казалось, что все происходит очень медленно. Нелепо взмахнув руками, Джанасек начал падать, выпустив из рук отлетевшую в сторону черную палку, и исчез в зарослях душителей.

Звуки. Дерк услышал звуки. Музыку нескончаемого зимнего ветра. Треск ветвей, потом крики боли и ярости, звериные и человеческие, человеческие и звериные, и те, и другие и в то же время ни те, ни другие. Башни Крайн-Ламии дрожали над горизонтом, прозрачные, словно дым. Они пели песню смерти.

Неожиданно крики смолкли, белые башни рассыпались, и порыв ветра, толкнувший его вперед, не оставил от них и следа. Дерк скользнул вниз и поднял свое ружье.

Темная дыра зияла в желтой листве в том месте, куда упал Джанасек. Темнота. Тьма в густой тени деревьев была такой плотной, что Дерк не мог увидеть ни Гарса, ни земли внизу. Но на одной из верхних веток Дерк увидел лоскут ткани, развевающийся на ветру и меняющий цвет. Чуть выше одиноким стражем стояло крошечное привидение.

– Гарс! – громко позвал Дерк, не думая о враге внизу, о человеке с лазером. Древесные привидения ответили ему многоголосым щебетом.

Внизу под деревьями раздался треск, и снова вспыхнул лазерный луч. Но теперь он был направлен не вверх, а горизонтально, сияя в темноте леса с яркостью солнца. Дерк в нерешительности повис в воздухе. Древесное привидение появилось на ветке прямо под ним, бесстрашно глядя на него влажными глазками, его распростертые крылья трепетали на ветру. Дерк навел на него лазер и выстрелил, давя на курок до тех пор, пока зверек не превратился в пятно копоти на желтой ветви.

Потом он некоторое время кружил над лесом, пока не нашел прогалину среди душителей, достаточно широкую для скутера, и начал спускаться. Внизу царил полумрак – кроны деревьев задерживали девять десятых скудного света Хеллея. Толстые ветви громоздились вокруг него, простирая во все стороны свои скрюченные, словно пораженные артритом, желтые пальцы. Дерк наклонился над устилавшим землю гниющим мхом и освободил ботинки от платформы, серебристый металл которой сразу стал гибким. Потом тени между душителями разошлись, из них выступил Джаан Викари и остановился над Дерком. Дерк поднял глаза.

Джаан смотрел на него невидящим взглядом. Весь испачканный кровью, он держал на руках истерзанное окровавленное тело, как мать держит больного ребенка. Один глаз Гарса был закрыт, другой вырван из глазницы, и у него осталась лишь половина лица. Голова его покоилась на груди Джаана.

– Джаан…

Викари вздрогнул.

– Это я стрелял в него, – сказал он и, задрожав, выронил тело Гарса.

Лесную тишину нарушало лишь тяжелое дыхание Викари и легкий щебет древесных привидений.

Дерк подошел и перевернул тело Джанасека. Клочки мха прилипли к нему, впитав кровь, как губка. Зверьки выгрызли ему горло, поэтому голова Гарса нелепо откинулась. Плотная ткань костюма не защитила, они искусали тело повсюду, превратив одежду в мокрое красное тряпье. Ноги Джанасека, все еще соединенные ступнями на уже ненужной ему платформе скутера, были сломаны при падении. Почти одинаковые неровные обломки костей торчали из обеих икр. Больше всего досталось лицу – звери обгрызли его. Правого глаза не было вовсе. Кровь наполняла пустую глазницу и, скатываясь по щеке, капала на землю.

Ему уже нельзя было помочь. Дерк беспомощно смотрел на тело. Он просунул руку в карман изорванной куртки Джанасека и, зажав в кулаке глоустоун, выпрямился, взглянул на Викари.

– Вы сказали…

– Что я никогда не подниму руки на него, – закончил за него Викари. – Я помню, что я говорил, Дерк т’Лариен. И я знаю, что сделал. – Он говорил очень медленно, каждое слово давалось ему нелегко и казалось наполненным свинцовой тяжестью. – Я не хотел этого. Я хотел только остановить его и стрелял по скутеру. Но он упал в гнездо древесных привидений. Прямо в гнездо.