В коридоре Королев сказал:

– Знаешь, где мы были? У начальника штаба ОМСБОН [1] полковника Крылова.

Данилов присвистнул.

– Так-то. Видишь, как я все организовал. Теперь лови знай своих бандитов. Кто полетит?

– Я сам.

– Нет, брат, так не выйдет. Ты операцией руководишь, у тебя в руках все нити. Не выйдет.

– А жаль. Я на самолете ни разу в жизни не летал.

– Ничего, успеешь. Кончится война, возьмешь билет – и в Крым, с комфортом. Так кто полетит?

– Думаю, Муравьев.

– Это тот, молодой, с двумя шпалами?

– Тот самый.

– Вроде боевой парень. Не подведет?

– А чего сложного? На самолете туда и обратно да карточку Пономареву показать. Всего страху-то на сутки, – улыбаясь, сказал Данилов.

– Это точно. Дело пустячное. Рейс Москва – Великие Луки с посадкой в живописных местах, – в тон ему ответил Королев. Но тут же лицо его стало строгим. – Все может случиться, Иван Александрович, ведь в тыл летит.

– Я за него ручаюсь, Виктор Кузьмич, а если моего слова мало, то возьми у нас в парткоме рекомендацию, которую я вчера ему подписал. Для вступления в партию, между прочим.

Минут через сорок машина остановилась. По лобовому стеклу неожиданно скользнул узкий луч света.

– Документы! – скомандовал кто-то невидимый в темноте.

Полковник Крылов, сидевший на переднем сиденье, протянул бумаги. Часовой внимательно просмотрел их, потом передал кому-то. Наконец раздался голос:

– Пропустить!

Со скрипом распахнулись металлические ворота. «Наверное, приехали на аэродром», – понял Игорь.

Еще минут десять машина шла в кромешной темноте. Муравьев из-за спины Крылова, напрягая зрение, пытался разобрать что-нибудь впереди. Сначала ничего не было видно, но потом привыкшие к темноте глаза начали различать большой предмет, лежащий на земле. Он пытался понять, что это такое, но так и не понял.

Машина остановилась.

– Приехали, – обернувшись, сказал Крылов.

Игорь вышел на летное поле, направился за полковником. Постепенно контуры неизвестного предмета стали более четкими, и Муравьев понял, что это самолет. Вот только какой, он не знал.

К Крылову подошел военный и доложил, что все в порядке.

– Вот тот самый человек, которого приказано доставить в отряд, – сказал Крылов. – Подойдите, товарищ Муравьев.

Военный, поздоровавшись с Игорем, пробормотал фамилию.

– Скорее идите к трапу.

– Спасибо, товарищ полковник. – Игорь шагнул к Крылову.

– Не стоит, мы же одно дело делаем. – Он крепко пожал руку Игорю. – Помните, если что случится, действуйте по обстановке, не забывайте о звании чекиста.

– Я все сделаю. – Голос Муравьева сорвался от волнения.

– А вот волноваться не надо, это же наша работа. Ну, счастливого полета. – Полковник легонько подтолкнул Игоря к машине.

У трапа его кто-то услужливо подсадил.

– Осторожнее, осторожнее, – предупредил чей-то голос.

Игорь, оступившись, шагнул в черный проем двери. В салоне пахло бензином, нагретым металлом и еще чем-то непонятным. Он сделал несколько шагов по покатому полу. Впереди в темноте светились приборы. «Кабина», – понял Игорь. Он вдруг больно ударился коленом о какой-то острый выступ, почти упал на узкое металлическое сиденье у борта.

Колено заныло, и Игорь невесело подумал, что в такой ситуации ему только ногу сломать не хватает.

Постепенно он освоился с темнотой и понял, что кроме него здесь есть еще люди.

Загрохотал пол под чьими-то тяжелыми шагами, с лязгом закрылась дверь. Потом взревел мотор, и машина, чуть подпрыгивая, покатилась по полю.

Сразу же вспыхнула маленькая лампочка над дверью кабины пилотов, и Игорь увидел, что у противоположного борта сидят три человека в комбинезонах и летных шлемах. В салон вышел стрелок. Пройдя в хвост самолета, он занял место у турельного пулемета.

– Кто хочет, может курить, – бросил он на ходу.

Игорь достал папиросы, протянул пачку своим спутникам. Они молча взяли и так же молча закурили. Видимо, разговаривать никому не хотелось. Прислонившись к борту, Муравьев весь отдался новому ощущению – ощущению полета.

Несколько часов назад в управление приехал Данилов и, вызвав его в свой кабинет, сказал:

– Собирайся, полетишь к партизанам.

Он сразу не поверил. Начальнику отделения пришлось несколько раз подряд повторить эту фразу, пока смысл ее дошел до Игоря.

На инструктаж и сборы ушло около часа. Муравьев спорол с гимнастерки петлицы, отвинтил орден, вместо милицейского герба прикрепил к фуражке звезду. В одном он слукавил. Свое муровское удостоверение не оставил в сейфе, а взял с собой. На всякий случай. Кроме того, в полевую сумку он сунул пять снаряженных обойм к «ТТ». Всего получилось семь. И потом, через день, понял, как был прав, запасаясь лишними патронами.