В ночь на 18 октября англичане снова бомбили Ганновер. Однако на этот раз над городом висели облака, и он получил значительно меньшие повреждения, чем во время предыдущего налета, когда одних погибших было свыше 1200 человек. В 20.25 Шнауфер на высоте 5300 метров сбил «Ланкастер» из 101 Sqdn. RAF. Тот рухнул в 20 км северо-западнее Ганновера, и девять членов его экипажа погибли. Всего же ночным истребителям с 20.05 до 20.43 удалось сбить двадцать самолетов: восемнадцать «Ланкастеров» и два «Галифакса», или 5 % от общего числа бомбардировщиков, принимавших участие в налете.

В ту ночь британская авиация потеряла 5000-й бомбардировщик с начала Второй мировой войны. При этом ночные истребители Люфтваффе с начала 1940 г. до октября 1943 г. одержали 2520 побед, сбив только в августе 43-го года 290 самолетов. Каждую ночь Бомбардировочное командование RAF в среднем теряло 3,5 % участвовавших в налетах самолетов. На первый взгляд этот небольшой процент потерь на самом деле был смертельным для экипажей бомбардировщиков. Тут в действие вступала простая, но очень жестокая математика. Каждый пилот, штурман и так далее должен был совершить тридцать боевых вылетов, а тридцать раз по 3,5 % равнялось 105 % потерь! И эта математика подтверждалась на практике – мало кто из членов экипажей британских бомбардировщиков благополучно пережил тот период.

Длинные осенние вечера позволили англичанам совершать налеты на города, находящиеся в глубине Германии. Так, вечером 20 октября 358 «Ланкастеров» атаковали Лейпциг. Однако их встретила ужасная погода, и бомбежка не достигла цели. Один из британских штурманов, назвав этот налет «хаотическим», написал в дневнике: «Облака до высоты 20 000 футов по всему пути. Сильное обледенение. Десятиминутный полет по кругу над целью и пробный заход. Приземлились в Уикенби почти без бензина». Тем не менее немцам удалось сбить шестнадцать бомбардировщиков, большинство из которых было на счету ночных истребителей.

В 18.38 Шнауфер взлетел из Квакенбрюкка и направился на запад, навстречу приближавшимся бомбардировщикам. В 19.13 восточнее голландского г. Ассен он на высоте 5400 метров сбил «Ланкастер» Mk.III из 7 Sqdn. RAF. Спустя двенадцать минут около местечка Шпанхарренштетте, в 28 км северо-восточнее немецкого Меппена, его жертвой снова на высоте 5400 метров стал «Ланкастер» Mk.III из 405 Sqdn. RCAF. Оба самолета были «патфиндерами» (целеуказателями) и летели во главе потока бомбардировщиков. Из четырнадцати человек, входивших в их экипажи, в живых остался лишь один бортстрелок с канадского «Ланкастера» – воррэнт-офицер Джонсон (O. Johnson).

Ранним вечером 23 ноября 383 британских бомбардировщика, в числе которых было 365 «Ланкастеров», взяли курс на Берлин. Маршрут их полета проходил над южной оконечностью острова Тексел у голландского побережья, потом бомбардировщики поворачивали немного на юго-восток, а затем уже севернее Ганновера разворачивались точно на восток, к Берлину. Вылетев из Квакенбрюкка, Шнауфер снова полетел на запад. В 18.50 на высоте 5000 метров его первой жертвой снова стал «патфиндер» из 405 Sqdn. RCAF, упавший северо-западнее голландского поселка Тер-Апел, в 15 км северо-восточнее г. Эммен. Спустя десять минут – уже в районе немецкого Клоппенбурга – он сбил «Ланкастер» из 12 Sqdn. RAF. Из двух экипажей уцелели и попали в плен только по одному человеку.

Вечером 16 декабря к столице Третьего рейха направились уже 483 «Ланкастера», одновременно десять «Москито» должны были нанести удары по Касселю и Ганноверу, чтобы отвлечь немецкие ночные истребители. Над Голландией и Северной Германией была сильная облачность, и IV./NJG1, которая еще 1 декабря перебазировалась в Леуварден, получила запрет на вылеты.

Шнауфер сидел на командном пункте эскадрильи, когда услышал по рации сообщение, что британские бомбардировщики уже над Северным морем. Он не выдержал и, сорвавшись с места, бросился к своему самолету, несколько раз прокричав на бегу: «Запуск! Запуск!» Видимость над аэродромом не превышала пятнадцати метров, но его Bf110 «G9+DZ» все же осторожно поднялся в воздух. Набирая высоту, «Мессершмитт» наконец пробил слой облачности, и по внутренней связи пилот с облегчением сказал экипажу: «Видите, юноши, тут вверху небо кристально-чистое».

Румпельхардт вспоминал: «Мы взлетели в 17.37, один истребитель против вражеского потока бомбардировщиков. Мы даже не спрашивали себя о том, стоит ли рисковать. Нижняя кромка облаков была на высоте тридцати метров, огни аэродрома в тумане были едва видны. Через секунду наш Bf110 был окружен плотной облачностью. Двигатели работали на полную мощность. Был очень высок риск, что вот-вот начнется сильное обледенение крыльев, но Шнауфер продолжал упорно набирать высоту. Наконец, на высоте около 4900 метров мы вышли из облаков. Здесь было яркое, звездное небо, и мы быстро забыли про опасности, через которые только что прошли.

Радиосвязь с наземной станцией наведения была первоклассной, и вскоре мы получили приказ повернуть на север. Шнауфер и Гёнслер всматривались в темноту, в то время как я полностью сосредоточился на своем радаре. Скоро я засек отметку от цели, находившейся от нас на расстоянии приблизительно в 4000 метров. По внутренней связи я сразу же сообщил Шнауферу необходимый курс, и через какое-то время Гёнслер заметил слабую тень бомбардировщика. С умением, которое приобретается только на практике, Шнауфер подвел наш самолет точно под «Ланкастер», который продолжал, ничего не подозревая, лететь на восток.