— Вась! Твои штучки? — он протянул пули, но тут, услышав голоса, появилась Алена.

— Где вы есть, ночь на дворе! Я уж волнуюсь! Тем более, пап, телефон ты оставил, номер Кирилла я не знаю. Нам же еще ехать, между прочим!..

— Утром поедете. Вовка, небось, пьяный давно спит, — Василий при этом разглядывал пули, — знаешь, Кирилл, я не собираюсь ничего доказывать, но объясни, зачем мне это нужно?

— А что случилось? — встревожилась Алена.

— Ой, дочь, — Василий махнул рукой, — ну, не может человек поверить, что Радчино — это место особенное.

И тут Яна осенило. Самостоятельно выбравшись из лодки, он покровительственно положил руку Василию на плечо.

— Сейчас объясню, для чего это нужно.

— Идемте ужинать — вы ж целый день голодные; потом объяснишь, — Алена вернулась в дом, и мужчины вошли следом.

На столе появились остатки обеда, и в кои-то веки, Ян выпил рюмку водки с удовольствием.

— Значит, объясняю, Вась, твой план.

— Давай, — Василий улыбнулся.

— А план простой — доказать, как ты сам сказал, что Радчино — место особенное, и, соответственно, объявить тут аномальную зону. Сейчас это модно — где-то являются призраки времен войны, где-то находят следы йети, у кого-то вампиры режут коров, но Водяного еще нигде не было. Понаедут уфологии, а еще лучше — молодцы из группы «Днестр»; эти завсегда что-нибудь находят…

— Я понял мысль, — Василий вновь наполнил рюмки, — только этого-то я и боюсь больше всего, поэтому давай решим сразу — если все-таки соберешься писать статью, пиши только о незаконном строительстве и никаких Водяных. Иначе вообще ничего не надо. Договорились?

— О, как! — Ян замер с поднятой рюмкой.

— Именно, так. Я как раз не хочу, чтоб сюда наехали разные экспедиции, а пуще того, толпы любопытных, которые засрут все окрестности. Веришь ты в Водяного или нет, но мы-то с ним дружим — это мой сосед по коммуналке. Тебе приятно, если б в твоей квартире шлялись толпы экскурсантов?

— Нет, — Ян выпил.

— Поэтому повторяю — не надо никаких сенсаций. Мы здесь живем, нас это устраивает и больше никого не касается.

— Тогда не понимаю, зачем ты подкинул пули, — признался Ян — придумывать новую версию мешала вторая выпитая рюмка и слишком быстро наполнившийся желудок.

— Пап, какие пули? — Алена уставилась на отца, — немедленно говори, что стряслось!

— Да ничего не стряслось — Егорка чудит, как всегда… — Василий принялся вкратце пересказывать «партизанский рейд» к коттеджам.

…Что-то меня все это утомило… да и водку уже сто лет не пил… хорошо хоть не самогон… — Ян зевнул.

Кирилла же, бездействовавшего весь день, водка, наоборот, взбодрила — он смотрел на Алену, и мечты рождались самые замечательные. Правда, Ян без труда проник в них.

— …Давай-давай — времени у тебя не много, а я отдохну; не буду мешать трогательному прощанию. Так что до отъезда твори все, что хочешь, но потом…

Что должно быть потом, Кирилл прекрасно помнил, но водка великая вещь — она способна изменить самое категоричное «нет!» на вполне приемлемое «а вдруг все-таки?..»

Незаметно, под столом, он нащупал Аленину руку. Наверное, взгляд Кирилла сильно отличался от Яна, потому что девушка, стрельнув глазами в его сторону, неожиданно улыбнулась. Василий сразу замолчал — недосказанная история никуда ведь не денется, ни завтра, ни даже через месяц.

— Ладно, — он поднялся из-за стола, — пойду «Новости» посмотрю, а то, может, уже третья мировая война началась.

— Мудрый у меня папка, да? — прошептала Алена, когда дверь в жилую часть дома закрылась, — пойдем на улицу, а то он вечно накурит — это единственный его недостаток.

Они вышли на лестницу. В небе висела дынная долька луны, переливались бесчисленные россыпи звезд, завораживающе пахло рекой, которая тихонько плескала под полом, а вокруг стояла волшебная тишина, готовая произвести на свет любые чудеса. Обнять Алену было очень просто, потому что вся принадлежавшая людям суша занимала лишь пару квадратных метров рифленого железа; девушка прижалась к Кириллу, но вдруг подняла голову.

— Ты не обижайся, но сегодня я трахаться не буду. При отце как-то, знаешь… короче, я стесняюсь.

— А там одна комната?

— Комнат две, но между ними фанерка. Не, он ничего не скажет, но я сама не так себя буду чувствовать, понимаешь?

— Понимаю, — Кирилл поцеловал ее сначала в нос, потом в лоб, в обе щеки, — это не главное…

— Правда? — обрадовалась Алена, — а что, главное?

— Главное, что ты мне нравишься.

— Только и всего? — Алена вздохнула, — ты ж взрослый, умный мужчина и понимаешь, что завтра каждый из нас вернется к своей обычной жизни, а потому нравимся мы друг другу или нет, как раз совсем не главное… а что главное, я не знаю, — улыбаясь, она очертила рукой выползшую на свободу, огромную ночь, — может, все это?..