Мальчики остаются мальчиками!

За пару лет до смерти Некрасов писал о затянувшейся инфантильности, сентиментальности. Когда по-детски трогательное и наивное мушкетёрство – единственная отдушина в жизни. Когда ты один-одинёшенек. Писал о своём вымышленном герое в «Маленькой печальной повести». Но яснее ясного – это он сам, Вика Некрасов. Мечтательный подросток, скаут, мушкетёр, шевалье, просвещённый зевака. И оставался таким всю жизнь, до старости! И любили его именно за это.

И если в детстве он был погружён в выдуманный им мир, заслонившись маминой любовью и зарываясь в книги, то повзрослев и состарившись, он окружил себя отборными людьми, вернейшими друзьями. А когда они стали исчезать – умирать, разъезжаться, отворачиваться или, самое страшное, предавать, – он остался как на тоскливом сквозняке, беззащитный и даже беспомощный, как ребёнок. Которому некому застегнуть пальто и завязать шарфик. Некому выслушать, поддержать и утешить…

Частенько повторяя, что впадает в детство, Вика не кокетничал и не прихвастывал. Но чуть иносказательно объявлял нам, что оставался в своём детстве всю жизнь. Он и не выходил из этой поры, он так и прожил до старости лет с детским восприятием мира.

Меня не раз спрашивали, мол, что является характерной чертой Некрасова? Что по-вашему, в двух словах?

Я начинал мелко паниковать – и правда, что сказать?

Добрый! Сразу спрашивают – в каком смысле? Свободолюбивый! Я так однажды ответил, повергнув одного из наших друзей в весёлое настроение, хотя, на мой взгляд, это довольно ёмкое человеческое качество. Честный! Тут же – поясните! А что здесь не ясного, честный, и точка. Ведь не идёт же речь о том, чтобы не таскать со стола в карман серебряные ложечки! Щедрый, верный в дружбе, общительный? Да, всего понемногу! А ещё он был любознательный, как любой много знающий, по-настоящему культурный человек.

Но главное, на мой взгляд, – всё-таки его порядочность.

Ребёнок, который играет сам с собой в солдатики, вырезает из дощечек корабли для морского боя. Обожает смотреть на дымящие паровозы, листать «Иллюстрасьон» и приложения к «Ниве», читает Жюля Верна, Дюма, Купера и Луи Буссенара, рисует мушкетёров и французских «пуалю» в красных шароварах…

Начитанный и романтичный мальчик, одарённый и мечтательный юноша, по-интеллигентному безалаберный молодой человек, не знающий, куда ему приткнуться – в театр, в архитектуру, в графику…

Мужчина, который отказывается от брони, этой недостижимой для многих охранной грамоты, и уходит на фронт…

Как сложилось, что он вырос порядочным человеком? Я не знаю, но думаю, что главное – в изначальной порядочности: семейное окружение, мамино воспитание и книги. И склад характера, конечно. Хотя порядочность не избавляет тебя от минутной слабости, пьяной грубости, ненарочной бестактности…

…Помню, как Михаил Геллер в разговоре с Некрасовым говорил, что между успехом и провалом, которые являются некоей тайной человеческого бытия, имеется странная граница. Которая тоже для всех загадка. Единственный вопрос – по какую сторону границы ты попал? Некрасов тогда улыбнулся: я всю жизнь шарахался туда-сюда, но чаще был на стороне неудачи, даже провала, как мне казалось. Хотя и к успеху, бывало, приближался вплотную, а пару раз и пересёк эту границу!

Как бы то ни было, Виктор Платонович был удачлив, с детства до старости.

Малышом он успел пожить с мамой несколько лет в Париже, потом более или менее беззаботно провёл молодые годы в Киеве. Архитектурный институт, театральная студия и сцена, друзья и подруги, нескончаемая довоенная юность…

Судьба хранила его и на войне – он выжил в аду Сталинграда. А в Кракове, попав в прицел немецкого снайпера, не только чудом уцелел, но и благодаря этому тяжёлому ранению, разрабатывая по приказу врачей парализованную руку, написал свою книгу.

Послал её наудачу в Москву. Влиятельнейший Всеволод Вишневский, редактор журнала «Знамя», напечатал её и защитил неизвестного автора от московских критиков, свирепых шельмецов, шустряков и подхалимов.

Великий полководец и гений всех искусств, наук и ремёсел Иосиф Сталин собственноручно вписал его имя в список лауреатов Сталинской премии за 1947 год. Позже «В окопах Сталинграда» была признана первой правдивой книгой о войне, причём людьми, прошедшими войну и разбирающимися в литературе. Эти фронтовики – ветераны, критики, литераторы, военные, – обдумав и перечитав «Окопы», взвесив все «за» и «против», сказали: таки да, одна из лучших книг о войне! Не лучшая, – кто наберётся храбрости, чтобы такое заявить, – но одна из лучших, из очень немногих книг.

Безмерно ценимый Некрасовым писатель-фронтовик Василь Быков: «Для меня как читателя проза Виктора Некрасова, прежде всего, честный, незамутнённый человеческий взгляд на войну… Некогда потрясшие мир, исполненные прекрасной, особой некрасовской правдой “Окопы Сталинграда”… Это тоже немало. Даже очень, очень много».

Что тут добавишь?

Некрасову удалось достойно прожить до начала старости, не пресмыкаясь перед властью, не предавая друзей и не кривя душой на партсобраниях. Бог дал долгую жизнь его любимой маме. И был знаменитый траурный митинг в Бабьем Яру. Протесты против несправедливости, подписи в защиту знаменитых и безвестных инакомыслящих. Моя мама, Галина Викторовна, не дала ему погибнуть в алкоголе…

И наконец, на него свалилась невиданная удача – советская власть вытолкнула его во Францию. Осуществилась его мечта – он увидел мир. Он дожил, как ни говори, до среднего возраста мужчины во Франции – до семидесяти шести лет, и мог бы, конечно, ещё пожить… Простите за зловещий каламбур, но Некрасов и умер удачно – смертельно заболев, он помучился, как кажется со стороны, недолго, стараясь обременять близких как можно меньше…

Ужасный месяц апрель

– Что-то мне не нравится Вика. Не фуюжит ли он потихоньку? – поделилась тревогой Мила.