А тут носки гладятся! Всё в наиполнейшем порядке — аж, нехорошо делается. Пугающая чистоплотность!

Но вслух я их хвалю, в качестве награды и чтобы отвлечь от чистоты, предоставила возможность Эле взять котёнка, которого он хотел. Соседская кошка согрешила, и котят раздавали и предлагали всем окружающим. (При наших переездах кота Васю из-за его обаяния и ума зажилил наш друг режиссёр Димент и переименовал в Луи, чтобы кот нас не узнавал.) Для Эли я опять повторила все «котовые обязанности и ответственности за кота».

Он котёнка посмотрел, погладил, подумал, и на следующий день произнёс: «Нет, я не хочу ответственности за кота.» На этот раз я тоже не взяла, потому как мне вполне хватало четверых мальчиков и новой работы. Кот у нас не появился, а появился интерес к девочкам. Вместо домашних животных завелись девочки. Чистота в комнатах уменьшилась. Я поняла, что трёхмерное пространство мальчики нарушать не собираются, а останутся в обыкновенном измерении.

Юз Алешковский, наблюдая развитие наших мальчиков, в сердцах сказал:

— Мы в их время ещё дрочили, а они…уже… (все догадываются, какое слово хотел употребить наш знаменитый писатель).

— Свободно развиваются, — радостно закончила я.

Моя подруга Лена, ценитель и коллекционер картин, приехав в Бостон из Канады, захотела посетить музей Изабеллы Гарднер. Зная всех наших детей ещё по Хьюстону, она предложила не оставлять их невежественными, а взять их в музей.

— Они ведь тоже коллекционеры, помнится, Илюша собирал бейсбольные открытки, — пошутила Лена.

— Они и сейчас собирают. Скоро создадим целый музей Бейб Руфа, — ответила я.

— Кого? — спросила Лена.

— Это знаменитый бейсболист тридцатых годов из команды «Янки», как мне рассказал Илюша — основатель нашего домашнего музея. Братья–коллекционеры продолжают его традицию: начатые им сборы бейсбольных и футбольных карточек пополняются, в коллекцию подкупаются новые экспонаты, отдельные из старых обмениваются. Постерами бейсбольных игроков украшаются стены, а различными видами бейсбольных шапок — головы коллекционеров.

— Давай покажем бейсбольным коллекционерам другие существующие в мире коллекции. Может, заговорит врождённое влечение к красоте? Может, на них подействует этот великолепный дом, выстроенный в стиле венецианских дворцов с изящной внутренней галереей, с садом под стеклянной крышей со скульптурами и цветами? Может, они впечатлятся картинами художников? Рембрандта, Корреджио, Тициана, Рафаэля?

И мы решились. Лена была женщиной мужественной и решительной и не боялась ходить с детьми по музеям.

Это был второй коллективный выход в пределы искусства — после посещения оперы. До этого всех вместе мы их водили только в Макдональдсы, китайские рестораны, мороженицы и разные забегаловки, где им предоставлялась не духовная пища, и хотя они успевали проползти под столами и что-нибудь выкинуть, но в полную силу не расходились, боясь потерять привилегии питания в общественных местах, и вели себя на грани приличного.

Радостно–возбуждённое чувство вызвало у наших коллекционеров название музея: «Двор на Фенвэе», потому как на этой же улице было их любимое здание бейсбольного стадиона «Фенвэй Парк». Там они проводили часы наслаждений. Их туда водил Илюша.

Как только мы подъехали к музею, бейсбольные коллекционеры стали оглядываться по сторонам, ища глазами свой Фенвэй. Боря первым разглядел на горизонте громадные осветительные стенды с лампами, и закричал, показывая на крыши: «Вон он!» Пришлось подождать минут пять, пока любители бейсбола наслаждались зрелищем торчащих вышек с лампами. Вид у них стал такой, будто бы они увидели что-то необыкновенное. Может, так они будут смотреть и на картины? Боря, после того как отвёл взгляд от вышек, нежно погладил скульптурного льва, охраняющего вход во «Двор на Фенвэе».

Как только мы вошли в музей и Лена остановилась перед портретом госпожи Гарднер, все дети сразу куда-то исчезли.

В жёлтой комнате Лену привела в восторг картина Веронезе: портрет женщины в чёрном, с прекрасным выразительным лицом, полном глубины и правдивости. Пока мы им любовались, Боря очутился на третьем этаже галереи. Он махал нам рукой с маленького внутреннего балкончика, окружённого каменными колоннами. Немного постояв на балконе, он куда-то скрылся, а мы пошли через испанский коридор в жёлтую комнату, поднялись в маленький салон госпожи Гарднер и увидели через дверь, что в комнате Рафаэля около Пиеты происходит какое-то шевеление. «Не иначе, как мои коллекционеры там что-то творят,» — подумала я, и мы туда прошли. Около рафаэлевского портрета Графа Томмазо старый служитель гонялся за Борей.