— А Эмили снесла яичко, — сказала Сильвия. — И Дик всех спас, и яичко тоже.

— Крутое яйцо хорошо для салата, — сказал Дик. — Разрезать на четыре дольки и пустить, словно белые с золотом лодки, на зелёную гладь салата… Знать бы только, где это яичко сварить.

— Его сварит Отшельник из Хардхэма, — сказала Сильвия, — он одними яйцами с луком питается.

— А где Отшельник живёт?

— На повороте реки, — сказала Сильвия.

— Что ж, это нам по дороге, — сказал Рыцарь. — Идёмте, дети.

И он зашагал вперёд, туда, куда показала Сильвия, а она направляла его, легонько трогая рукой, то влево, то вправо, а сама шла следом, а Вилф спешил, переваливаясь, за нею, а за ним шли гуськом Кристи и Барби, Дик и Одри, взявшись за руки, и Руфус, весь мокрый и мрачный, и Майк, мокрый и радостный, и Поль, мокрый и невозмутимый, а замыкала шествие Эмили, мокрая и вне себя от счастья.

— Какой у вашего дедушки щит прекрасный! — сказала Сильвия.

Дети, не оборачиваясь, засмеялись, а Дик ответил:

— У него нет ни детей, ни внуков, но щит у него светел, как его мечты. Ведь другого такого рыцаря с таким дивным щитом не сыщешь в целом свете, правда?

И он улыбнулся Одри. Но она только с грустью взглянула на своего Рыцаря, а потом на Дика и покачала головой.

Наконец они вышли за Сильвией на дорогу, которая, после всех их блужданий, показалась им гладкой и просторной; и вскоре они уже были у моста, под которым текла широкая река. Сэр Джон просиял, словно на лицо его из-за тучи упал луч солнца, и с радостным криком он застыл посередь моста.

— Дитя, это наконец река? — спросил он у Сильвии.

— Да, — отвечала она, — а Отшельник живёт вон там, за высохшим руслом канала.

— Пусть подождёт, — сказал сэр Джон, — ибо сердце моё радуется на пороге приключения.

И, взяв Одри за руку, он продолжал:

— Милое дитя, я дал тебе слово и не вернусь, пока не найду реку Муррей, а в ней — твой мяч.

А Одри взглянула ему прямо в глаза и отвечала своим звонким голосом:

— Я тоже дала тебе слово. Так что возьми меня в жёны когда захочешь.

— Я возьму тебя в жёны, как только мы найдём, кто бы нас обвенчал.

— Отшельник из Хардхэма вас обвенчает, — сказала Сильвия. — Он круглый год только о том и мечтает, да только некого было венчать.

— Жаль мне его огорчать, — сказал сэр Джон, — но только я не променяю свою реку и на тысячу отшельников.

— Вы её не потеряете, — сказала Сильвия, — если пойдёте через Хардхэм. Она там рядом протекает под Пулбороским мостом, прямо рукой подать.

— Так тому и быть, — сказал Рыцарь. — Идёмте, дети.

И они пошли быстрым шагом вперёд по высокой и узкой тропе, что пролегала вдоль высохшего русла канала, а потом поднялись по заросшему травой склону туда, где сидел Отшельник из Хардхэма.

Он сидел под каменными арками маленькой часовни, в которой не было ни крыши, ни окон, ни дверей — один только чистый воздух, льющийся с небес. Внутри часовни был алтарь, украшенный цветами, а вокруг, на старинной кладке, висели цветочные гирлянды и венки, которые так благоухали, словно то была комната невесты.

Отшельник сидел на камне в лучах заходящего солнца, на нём было белое одеяние и на каждой руке по кольцу; слева от него стояла миска с крошками хлеба, справа — блюдо капустных листьев, а у ног его, обутых в сандалии, — блюдце с сахарной водой. А вокруг него резвились крольчата, и он кормил их зелёными листьями правой рукой, а между ними прыгало множество птиц, и он сыпал им крошки левой, и некоторые из них садились ему на руку и на колени и клевали крошки прямо из рук. Увидев, кто подымается к нему вверх по склону, Отшельник сказал:

— Друзья, вот идут к нам братья и сёстры.

И поднялся на ноги так тихо, что не вспугнул ни птицу, ни зверя, ни насекомого, и ступил вперёд, протянув к нашим друзьям старые руки, и, взяв Одри за руку правой рукой, сказал:

— Добро пожаловать, милая невеста.

А потом он повернулся к Дику и, протянув к нему левую руку, сказал:

— Добро пожаловать и тебе, юный жених. Вы вступаете в самое прекрасное приключение в жизни.

Одри потупилась, а Дик вскинул голову и взглянул на сэра Джона: что-то он скажет. Но при слове «приключение» сэр Джон опустился на землю и принялся начищать свой щит.