– Да, умеет мужик вести дела! – хмыкнул Лицкявичус. – И ты думаешь, что если УБОП не сумел к нему подобраться, то сможем мы?

– У нас, в отличие от УБОПа, есть одно слабое звено.

– Немов! – воскликнула я. – Он же не бандит, в конце концов!

– Правильно, – ответил майор. – Я уже предпринял коекакие шаги, чтобы заставить нашего «доброго доктора» поволноваться. Рано или поздно эта бомба замедленного действия сработает: при невозможности скрыться из города Немов обязательно станет искать нашей защиты!

– Но вы же не можете своими силами перекрыть для него все пути к отступлению! – воскликнула Ивонна.

– А я вообще уже отзываю своих ребят, – беспечно ответил Карпухин. – У них, в конце концов, есть семьи, хочется провести время с женами и детьми, а тут приходится болтаться у какойто клиники, причем совершенно бесплатно!

– Ты отзываешь своих? – встревожился Лицкявичус.

– Теперь о Немове позаботится Боб, – пояснил майор. – Если наш доктор не дурак, а он показал, что это отнюдь не так, то он придет к нам раньше, чем до него дотянется жирная лапа Боба! Мои парни сделали свое дело, и я не могу подвергать их неоправданному риску по защите Немова от Боба.

Мы все с этим согласились.

– Теперь по поводу того, что мы получили благодаря покойной Татьяне Шанькиной, – сказал Лицкявичус, беря в руки папку, идентичную той, что вчера передала мне Вика. – Вы все имели возможность изучить материалы, содержащиеся здесь, и я хотел бы услышать ваши соображения.

– Ну, – подал голос Павел, – похоже, все именно так, как мы и подозревали: женщин оплодотворяли чужеродным генетическим материалом.

– Да, только вот мы, к несчастью, не представляем, кто эти люди, – заметила Ивонна. – Если бы Шанькина не погибла, она могла бы дать пояснения по этому поводу, но так – можно лишь строить предположения!

– А предположения, как нам известно, судом не принимаются, – подвел черту майор.

– А вы что скажете, Леонид? – спросил Лицкявичус у патологоанатома, до сих пор хранившего молчание. Это было в порядке вещей: Кадреску обычно говорил мало и чувствовал себя как рыба в воде лишь в окружении своих неразговорчивых, заформалиненных «клиентов». – Вы делали анализы всем пострадавшим, и у вас больше всего информации в отношении ДНК, групп крови и так далее.

– Да, коечто могу сказать, – словно бы неохотно кивнул Леонид. – Все матери, чьи дети, как выяснилось, биологически не имеют к ним никакого отношения, обладают редкими группами крови. Так как мы столкнулись с проблемой трансплантации, можно сказать, что этот факт существенно повысил бы риск отторжения пересаживаемого органа, если бы им случилось стать реципиентами в силу определенных диагнозов.

– Но они же были не реципиентами, а донорами! – вмешалась я.

– Я еще не закончил, – поморщился Кадреску. – Теперь – в отношении ЭКО и непонятных таблиц, найденных в ящике Шанькиной. Проанализировав группы крови зашифрованных «доноров», я пришел к интересному выводу: по крайней мере, один из них обладает той же группой крови, что и один из десятка пострадавших детей. Я сопоставил все данные по группам крови и готов с определенной долей уверенности предположить, что, если бы у меня имелись на руках ДНК «доноров», а не только бумажные данные, именно они оказались бы биологическими родителями наших мальчиков и девочек. Беда в том, что мы понятия не имеем, кто они, эти «доноры»!

В офисе на несколько минут установилась гробовая тишина. Поэтому, когда резкий звонок телефонного аппарата, стоящего в закутке Вики, нарушил ее, мы все без исключения вздрогнули, как если бы гдето рядом взорвался снаряд времен Великой Отечественной войны. Вика кинулась к себе. Мы услышали ее отрывистые фразы, произнесенные в ответ на реплики звонившего. Через несколько минут она вернулась, красная от возбуждения, с вытаращенными глазами и широченной улыбкой.

– Угадайте, кто звонил? – спросила она и, не дожидаясь ответа, выпалила: – Немов!!!

– Да ну? – хохотнул Карпухин. – Он созрел быстрее, чем я мог предположить: мои ребята не успели далеко отъехать!

– И чего же он хочет? – поинтересовался Лицкявичус. Голос его звучал спокойно, но глаза горели.

– Говорит, что полчаса назад на него было совершено покушение. Немов просит защиты и хочет заключить сделку: сдаст нам Боба со всеми потрохами!

Карпухин едва не пустился в пляс, услышав эту новость. Я подумала, что, если все получится, наш майор легко может стать полковником, ведь поймать Боба являлось голубой мечтой УБОПа на протяжении долгих лет!

– Где этот деятель сейчас? – спросил майор, дрожа от нетерпения.

– Прячется на даче у бывшей жены, – ответила Вика. – Боится ехать к нам.

– И правильно делает, – согласно кивнул Карпухин. – Я сам за ним съезжу!

– Только будь осторожен, Артем Иванович, – предупредил Лицкявичус.

– Обижаешь, я же не один поеду, а возьму с собой ОМОН! Нам никак нельзя потерять Немова, особенно теперь, когда он собирается сдать Боба!

Мне показалось, что майор забыл о том, что ОМР и УБОП имеют разные сферы интересов, но, с другой стороны, кто мог его упрекнуть?