– Простите меня. И спасибо, – сказал Пьер, когда она уехала.

– Ничего, ничего, дружок. Ты ни в чем не виноват. Мы обязательно что-нибудь придумаем. И завтра можешь бабушку не навещать.

Пьер обнял его и, улыбаясь, уткнулся головой в бок. Пьетро вздохнул и посмотрел на часы.

– Между прочим, мы еще можем немного поработать. Если кто-нибудь придет.

– Простите меня, простите, пожалуйста.

– А ну-ка не унывать, малыш! Все будет хорошо.

В среду, как и договорились, Аголини отправил мадам корзинку с едой. А в пятницу она вновь явилась сама, хорошо, что во время обеденного перерыва, потому что уже после первого ее посещения Пьетро боялся, что ряды покупателей могут поредеть. Пьер только вернулся из школы, и они ели пасту, обсуждая его блестяще написанную контрольную по математике, когда снизу раздались настойчивые звонки в дверь. Мадам вновь была пьяна и наряжена, как новогодняя елка. Птичью голову венчала новая короткая стрижка, волосы были интенсивно белого цвета, а вокруг тонкой шеи обвивались бусы и толстые золотые цепочки с разнообразными кулонами.

– Вот, прибарахлилась, – довольно заявила она опешившему Пьетро.

– Проходите, – промямлил он.

Неровной походкой она поднялась наверх.

– Здравствуй, внучек. – Она полезла с пьяными объятьями к Пьеру. Ни дать ни взять – любящая бабушка. – Неплохо тут у вас. Обедаете?

– Да. Садитесь с нами.

– Не откажусь. – Мадам Арналь села за стол и закурила сигарету.

– Тут не курят.

– Ничего, переживете разок.

Пьетро поставил перед ней тарелку с макаронами:

– Чем обязаны?

– У меня закончились деньги. Очень нужны.

– Но мы же договорились. И в этом месяце я уже выплатил оговоренную сумму.

– У меня было много расходов. И поймите, я могу сделать так, что Пьер вернется домой сегодня же.

– Тем самым вы только навредите своему внуку.

Пьер, сжав зубы, ковырялся вилкой в пасте. Он ненавидел мадам Арналь всем сердцем.

– Ну если вы не хотите, чтобы я ему навредила, придется принять меры.

– Мадам, вам не кажется, что вы переходите пределы разумного?

– Нет, не кажется. Стаканчик нальете?

Пьетро заглянул в шкаф:

– У меня ничего нет.

– Так откройте.

Она выпила, по традиции взяла начатую бутылку:

– Ну, я вижу, мне тут не очень рады. И я, так и быть, подожду до воскресенья. Но сейчас мне нужно хотя бы франков сто-двести на жизнь.

Пьетро достал бумажник и дал ей деньги.

Во вторник на школьный урок пришли две женщины из социальной службы.

– Пьер Арналь?

– Да.

– Нам очень жаль, но твоя бабушка умерла.

– Когда?! Не может быть?!

– Вчера. Тебе придется сейчас поехать с нами.

Мадам Арналь похоронили без лишних торжеств, скромно и по-быстрому. На кладбище пришли два человека – Пьер и Пьетро, который уже оформлял опеку над мальчиком. У мадам Арналь не оказалось ни подруг, ни друзей, которые захотели бы проводить ее в последний путь. Да никто и не знал о ее смерти, кроме соседки, которой старуха задолжала денег, и та, видя свет в окне и слыша телевизор, целый день безуспешно пыталась наведаться к ней, а на следующее утро, увидев все тот же свет и услышав невыключенный телевизор, вызвала полицию. В медицинском заключении значилось, что смерть мадам Арналь наступила в результате острой алкогольной интоксикации. На ее могиле Пьер поклялся, что никогда в его жизни не повторится ничего подобного. Он забудет свое прошлое и начнет все заново. Теперь он другой и то, что было, не имеет к нему никакого отношения.

Вопрос с деньгами решен. Теперь надо придумать, как сделать, чтобы после экскурсии учительница его отпустила. Пока Ваня шел домой, у него созрел план, но для его осуществления необходимо задействовать Кольку, к которому он и подошел на следующий день после уроков.

– Пойдем, провожу тебя. Разговор есть.

– Чего, что за разговор? Секретный? – Колька очень любил всякие тайны.

– Почти что. Ты же знаешь, моя мама уехала в Москву няней работать.

– Ну…

– Так вот. Дед на нее обиделся и не пускает меня с ней увидеться. А раз у нас экскурсия, то я могу потом к ней поехать. Понимаешь?

– Ну…

– Что ты заладил свое ну?! Дед меня не пускает, и училка без его разрешения не отпустит. Понимаешь?

– Ну… Да!

– Надо, чтобы какой-нибудь взрослый записку написал. Твой дядя, может, напишет? Почерк взрослый нужен.

– Дядя Миша?! Да я думаю он от своего пьянства уже все буквы забыл. Говорят, алкоголь очень на мозг влияет, – со знанием дела сказал Коля.

– Ну в самый раз, пусть коряво получится, будто дед писал. Как думаешь, напишет?

– За бутылку все напишет.

– Ну пошли тогда.

– А где бутылку взять?

– Деньги у меня есть.

– Ух ты! Откуда?

– Нашел. Так поможешь? А я от себя деду напишу, чтобы он не волновался. Ну отлупит потом. Зато я с мамой увижусь.

– А как мы купим бутылку-то? Кто нам продаст?

– Пусть брат твой купит.

– Так он еще что-нибудь за это попросит.

– Дадим.

– Ну ладно… – Колька начал грызть ноготь. Это означало, что в нем борются противоречивые чувства. Однако потом он махнул рукой. – Ладно, пошли.