Я, слегка ошалев от ее напора, поднял руки, признавая поражение:

– Все-все… Держите ключи. И приношу самые искренние извинения прекрасной панне, если обидел ее невольным словом.

– Панна принимает извинения пана рыцаря, – улыбнулась девушка. Решительно нажимая на кнопку брелока.

Что-то пискнуло, вспыхнули и погасли огоньки в салоне. Жанна обошла «Хетчбэк», открыв двери, заняла место водителя. Мгновением спустя призывно распахнулся багажник.

– Ну что же вы, пан Анджей Михал?

– Можно просто – Анджей, – улыбнулся я и, быстро закинув чемоданы, забрался на сиденье рядом. Все-таки ей удалось меня развлечь. Глухая тоска отступила.

– Очень приятно. А я – Жанна.

– Я знаю.

– Откуда?

Вместо ответа я постучал себя пальцами по груди, намекая на табличку с именем, которую обязаны носить стюардессы. Девушка рассмеялась.

– А ведь я и вправду блондинка!

– Мне так не кажется.

– А вы знали многих блондинок?

– Не слишком. Но смею заверить, умом они ничуть не уступали шатенкам и брюнеткам.

– Значит, людская молва врет?

– Самым бессовестным образом.

– Тогда поехали! – Она повернула ключ. Двигатель «Хетчбэка» мягко заурчал. – Вам куда?

– Андреевский спуск.

– Замечательно. Там и до метро недалеко. На Спасской станция.

Мимо замелькали сугробы, заснеженные деревья и километровые столбы.

– Я вас провожу.

– Спасибо, вы настоящий рыцарь…

– А откуда вы узнали? – не удержавшись, перебил я.

Девушка пожала плечами:

– Наверное, много книжек читала. А в жизни рыцаря встречаю впервые. Но я не об этом. Провожать меня не стоит. Сама дойду.

– Я люблю гулять по ночному Киеву.

– Я тоже.

– Тогда можем оставить автомобиль и просто побродить. Если, конечно, вы не слишком устали на работе, – поспешил добавить я.

– Нет, не устала. Во всяком случае, не настолько, чтобы отказаться от прогулки по зимнему Киеву. Можем прогуляться до Софии…

– Нет! – Я дернулся, как от удара. Не то чтобы на меня, высшего вампира, очень действовали кресты на куполах, но София Киевская в самом деле стоит на святой земле. Меня за полсони шагов начинает мутить, болит голова, перед глазами плывут, кружась в неспешном хороводе, черные точки. – Простите за резкость, Жанна. Не стоит ходить к Софии.

– Вы атеист? – удивилась она. – Причем воинствующий…

Во взгляде, который бросила на меня девушка, проскользнули бесенята.

– Не сказал бы. Не люблю церковников, знаете ли. Натерпелся от них в свое время.

– Вы так говорите, будто сами боролись с инквизицией.

– Нет, я не боролся с Sanctum Officium. Это они боролись со мной. Но не будем о скучном.

– Разве это скучно? Я думала, вы мне расскажете…

– Лучше не надо.

– Ну не надо, так не надо, – Жанна слегка надула губки, очень похоже на капризное выражение принцессы Карлайла и Кумбрии. – Говорите, церковников не любите, а живете возле Андреевской церкви.

– Там совсем недавно службы начались [49] ,—отмахнулся я. – Да и живу я за углом. Напротив дома Михаила Афанасьевича. Даже колокольный звон не слышен, если окна плотно закрыть.

Девушка задумалась. Потом расхохоталась. Даже на дорогу перестала смотреть.

– Я поняла, кого вы мне напоминаете.

– Полковника Турбина?

– Нет.

– А кого же?

– У вас есть трость с набалдашником в виде собачьей головы?

– Ах, вот вы о чем! – настал мой черед смеяться. – Смею вас уверить, Жанна, я – не Воланд. – Хорошо хоть она не решила, что я Варенуха, вампир-наводчик.

– А я так надеялась… – вздохнула она. – В вас, Анджей, есть что-то…

– Что?

– Не знаю… Что-то не из нашего мира. Старое, загадочное и, мне кажется, опасное.

Вздохнув, я согласился:

– Я и сам себе иногда кажусь опасным. Но не надо бояться. Я – не только не мессир, но и не Джек-потрошитель.