Конечно, Жанне было далеко до Збышека, но в пределах своего умения управлялась она отлично. Нас всего один раз занесло на снеговом накате, машина царапнула левым крылом о стойку с рекламой какого-то супермаркета. Никогда бы не поверил, что с Оболни на Андреевский спуск можно добраться за десять минут.

– Притормози у Булгакова! – бросил я, высвобождаясь из объятий пальто, а заодно и жакета.

Пронзительный скрип. Меня бросило лбом в стекло, которое тут же подернулось сетью мелких трещин.

– Пристегиваться надо, – охрипшим, но на удивление твердым голосом заметила девушка.

– В другой раз!

Карабела в моей руке вибрировала и просила крови.

– Будь здесь! При малейшей опасности беги!

Жанна кивнула и прижала обеими руками к груди ноутбук. Молодец! Героиня любого голливудского боевика сейчас начала бы проситься со мной, жалуясь, как ей страшно, и наверняка помешала бы в самый ответственный момент.

Я покинул автомобиль, держа саблю острием вниз в отведенной в сторону руке.

Бесшумно ступая, дошел до угла, не забыв кивнуть бронзовому Михаилу Афанасьевичу, который невозмутимо сидел со скрещенными на груди руками, будто вознамерился понаблюдать грядущее представление.

И тут громыхнуло!

Волна горячего воздуха прокатилась по улице. Багровая вспышка высветила фасады зданий, заснеженные тротуары и укатанную колесами мостовую. Над моей головой, прямо в доме-музее, зазвенели и посыпались стекла.

Я выглянул.

Окна моей квартиры чернели, будто разверзшиеся жерла вулканов, а в недрах что-то клокотало, клубилось пламя.

Бедные соседи…

Почему-то мне стало жалко именно их, а не накапливаемые десятилетиями произведения искусства, антикварную мебель или одежду от ведущих модельеров.

В ответ на взрыв протарахтела короткая очередь. Похоже, «калашников». Хлопнул выстрел, другой из тяжелой винтовки – с такими впору на слона ходить.

Раздался вскрик.

От дома напротив, прямо ко мне, пятясь и отстреливаясь, бежали люди в черных масках, одетые в камуфляжную форму. Один из них размахивал черным пистолетом, издали напоминавшим немецкий «Глок» [71] . Слишком быстрые движения человека показались мне подозрительными. Неужели один из кровных братьев?

За углом соседнего дома вспыхнули быстрые огоньки – будто пламя газового резака. Затарахтели выстрелы. Один из отступающих крутанулся на месте и упал, отбросив в сторону винтовку Хеклера и Коха. Меня так удивило использование немецкого оружия, что я поначалу не сообразил, с кем же идет перестрелка?

А понял, что друзья пришли мне на помощь, только когда в отсветах пожара пробежал размытой тенью Семен. Он стрелял «по-македонски», скрестив руки, и попал, самое малое, два раза. В ответ ударили из подствольного гранатомета. Брызнули осколки кирпича, фасад старого дома заволокло дымом. Думаю, таких разборок Киев не помнил с середины девяностых.

– Отрезай! Отрезай! – донесся веселый и злой голос Серёги-ДШБ. Похоже, это он засел с «калашниковым» и жалил отступающих врагов короткими очередями, не давая им юркнуть в проходной двор.

– Тримай! [72] —гаркнул Селиван, выскакивая из-за угла.

Длинный казацкий чуб его развевался, словно вымпел над боевым кораблем. Размахнувшись, птенец Амвросия швырнул гранату прямо в людей, которые пятились ко мне. Если бы ему противостояли одни лишь смертные, то их конец был бы предсказуем, как смена дня и ночи. Но вампир, руководивший отступлением, подпрыгнул, протянул руку и словно вынул гранату из воздуха, в лучших традициях волейбола отправляя ее обратно. Ребристый мячик разорвался в полуметре от головы Селивана.

Как там говаривал киевский Князь? Очередь из АК в голову любого из кровных братьев упокоит… Действие гранаты оказалось столь же надежным и смертоносным. Бывший казак, посеченный осколками, рухнул навзничь, стремительно истлевая. Должно быть, один из острых кусков металла пробил его сердце.

– А-а-а, су-уки!!!—протяжно заорал Серёга, выбегая из укрытия.

«Калашников» в его руках прыгал, как пожарный брандспойт.

Не помня себя от ярости, я рванулся в бой.

Того, кто думает, что сабля не соперник автоматическому оружию, я вызову когда-нибудь на поединок. Дело не в том, палаш в твоей руке или пистолет-пулемет, а в самой руке.

В тот миг мне казалось, что я способен отбивать клинком летящие пули.

Расстояние до кучки врагов я покрыл в три длинных прыжка, даже не прибегая к левитации.

Первого, подвернувшегося под руку, ударил острием в висок. Второго рубанул наискось, в правую ключицу. Лезвие скользнуло по пластинам бронежилета. Добрая сталь зазвенела, но выдержала столкновение, а человека бросило на колени.

Рядом свистели пули.

– Куда ты, Анджей?!—кричал Семен. Наверное, я мешал ему.