Под смуглой кожей выступали рельефные мышцы, которые Анджела никак не ожидала увидеть у мужчины, целыми днями занимавшегося политикой. Значит, слухи о том, что ни один из дворцовых охранников не мог победить Захира, верны.

– Ты похож на старинного воина-бедуина.

– Слабый мужчина не может быть лидером своего народа.

– Я никогда не подвергала сомнению твои умственные способности.

– Ты хочешь сказать, что подвергала сомнению мои физические данные? – поинтересовался Захир и рассмеялся, искренне и непринужденно.

Анджела прерывисто вздохнула, удивившись тому, что он ее развеселил.

– Конечно нет. Я просто…

Она не могла глаз оторвать от Захира. Буквально пожирала его взглядом, сгорая от желания. Он был невероятно красив, и символ его мужественности предстал перед ней во всем своем великолепии.

– Мне кажется, тебе нравится смотреть на меня, – заметил Захир.

– Мне тоже так кажется.

– Похоже, ты удивлена.

– Я не имела возможности разглядывать обнаженных мужчин.

И снова раздался смех. Анджела не возражала, что он смеется над ней.

– Надеюсь на это.

– Мне вдруг пришло в голову, что я чрезвычайно наивна. – Анджела сомневалась в том, что найдется еще одна женщина, работающая помощником редактора в глянцевом журнале, такая же наивная в вопросах секса, как и она.

– Ты точно такая, какой и должна быть.

Анджела понимала, о чем он говорит, но в то же время ее не покидала мысль о том, что если бы она была более опытной, то Захир, возможно, не счел бы Эльзу обворожительной.

Она отмахнулась от этой мысли, посчитав ее бесполезной и деструктивной. Эльзы Бош нет ни здесь, ни в жизни Захира. А Анджела есть. Сейчас. И это самое важное.

– Мне кажется, – сказал Захир, – что ты способна невероятно возбудиться, всего лишь глядя на меня.

– Самонадеянный.

Он пожал плечами:

– Возможно. Но ты не представляешь, какое это удовольствие – наблюдать за тем, как тебя с жадностью пожирают прекрасные карие глаза. Это напоминает вкусный десерт на пиру.

– Вряд ли найдется другой мужчина, который будет для меня столь же привлекательным. – Анджела не стала скрывать от него правду.

Сегодня ей не надо оберегать себя. Такая потребность возникнет завтра, когда она улетит в Штаты, уже не девственница и уже не невеста наследного принца.

– Естественно.

Анджела улыбнулась, и сердце ее забилось быстрее, уловив явное желание Захира быть для нее самым лучшим мужчиной на свете.

– Естественно, – согласилась она.

– Ни одна женщина не может сравниться с тобой, лежащей в моей постели.

Захир имел в виду – в свадебном платье его бабушки, галабии. Анджела выглядела невестой, но ей не было суждено стать таковой. Удивительно, но эта мысль не опечалила ее.

– Ты приводил сюда других женщин?

– Конечно нет.

– Ты пережил свои юношеские фантазии?

Он покачал головой:

– Они не сравнимы с тем, что происходит сейчас. – Захир подошел к кровати. – Настало время раздеть мою невесту.

Это была не настоящая брачная ночь, но он хотел сделать все возможное, чтобы она была максимально на нее похожа. И Анджела нисколько не противилась ему.

Она не удивилась, что он снял с нее туфельки, однако онемела от изумления, когда Захир, приподняв ее ноги, нежно и чувственно поцеловал их одну за другой. На этом он не остановился и стал ласкать ее ступни, нажимая на отдельные точки, которые вызывали сладкую и чувственную боль где-то глубоко внутри.

Застонав, Анджела сжала бедра, а он принялся ласкать ее икры:

– У тебя гладкая шелковистая кожа, но я знаю местечко, где ты гораздо мягче.

Дыхание Анджелы стало прерывистым.

– Уверяю тебя, так оно и есть. Там ты мягкая, восхитительная и влажная.

Восхитительная? Неужели он имеет в виду?… Но мысли ее прервались. Захир откинул подол ее платья, обнажив бедра.

Анджела выдохнула какие-то бессвязные слова, обнаружив, что внутренняя сторона ее бедер гораздо чувствительнее, чем она представляла.

Захир коротко рассмеялся, и смех его был порочным и завораживающим.

– Ты уверена, что сейчас подходящее время для молитвы?

– Я? Что? Это…

Улыбка, изогнувшая чувственные губы Захира, говорила о том, что он собирается совершить нечто грешное. Еще выше подняв подол галабии, он вдруг замер, издав восхищенный вздох: