Возможно, Захир не стал бы хранить верность исключительно ради нее. Однако Анджела была уверена, что он будет верен ей ради их детей и ради трона, который он так оберегает.

Ощутив легкое головокружение, оттого что он принял ее первое условие и она преодолела самый трудный барьер, Анджела произнесла:

– Я рада, что ты не обиделся.

– Я обиделся бы, если бы думал, что твое требование основано на отсутствии доверия ко мне.

– А ты так не думаешь? И ты уверен, что в будущем у тебя не будет любовниц?

– Эльза была у меня до нашей официальной помолвки.

– Ты говоришь так, словно мы уже помолвлены.

– В некотором отношении – да. Точно так же я считаю, что трон Зохра принадлежит мне. Однако он еще не мой, пока отец своей милостью не передал его мне или не окончил свои дни на земле.

– Значит, ты все-таки видишь различия.

– И ты считала, что хорошо меня знаешь? – В голосе Захира наконец-то прозвучала обида, которую, по мнению Анджелы, он должен был бы проявить раньше.

– Я считала, что знаю, но потом получила эти фотографии.

Захир поморщился:

– Понятно.

– Теперь мне ясно, что я была безнадежно наивна, но эти фото буквально убили меня, – призналась Анджела.

Ей не составило труда понять выражение его лица. На нем отражалось откровенное возмущение.

– Ты думала, что я буду хранить тебе верность после договоренности между королями?

– Да. – До Анджелы дошло, какой глупой она была. Это всего лишь фантазия девочки-подростка, и она никогда не пересматривала ее с точки зрения взрослой женщины. – Представляешь, думала.

– Когда я соглашался на брак с тобой, мне было двадцать четыре года. А тебе – тринадцать лет.

– Ты хочешь сказать, что тебя не разозлило бы, если бы я завела любовника, став взрослой?

Захир открыл рот, затем снова закрыл его, потом пробормотал:

– Умный ход. Каковы остальные твои условия? – помолчав, хмуро спросил он, явно не желая обсуждать свою приверженность двойным стандартам.

– Их всего два.

– Я слушаю.

– У твоего наследника должно быть детство.

– У меня было детство.

– До семи лет, насколько я поняла.

– Я не был несчастным ребенком.

Анджела допускала, что такой сильный человек, как Захир, расцвел бы в любых условиях, но она не могла допустить, чтобы ее ребенок страдал.

– Это не аргумент, – бросила она.

– Анджела, предупреждаю, ты размахиваешь красной тряпкой перед быком.

– Я готова выйти за тебя замуж, несмотря на серьезные опасения в отношении нашего будущего ребенка. Но воспитание в королевской семье Зохра потребует от малыша множество жертв и сделает его несчастным.

– Я сказал уже, что не был несчастен.

– А я повторяю, мне все равно, будет это наследник трона или девочка, но мой ребенок имеет право на настоящее детство.

– Это ультиматум?

– Да, конечно, но я готова обсудить это с тобой.

– С удовольствием приму вызов.

– Конечно примешь.

– И последнее твое условие?

Это условие ему будет легко принять.

– Никому из наших детей не будет навязан вынужденный брак по соглашению родителей.

– Понимаю, что ты сейчас не так довольна нашей помолвкой, как в прошлом, но не вижу никаких причин нарушать вековые традиции. – Захир был оскорб лен. Это было понятно по его тону, по развороту плеч.

– Эти вековые традиции – порождение мрачного Средневековья, и они должны исчезнуть вместе с ним.

– Я не согласен. – Тон его стал еще более резким. – Обычай устраивать браки по соглашению родителей все еще достаточно широко распространен. Ты воспитывалась в стране с другой культурой, однако не стоит делать вывод, что эта культура превосходит остальные.

– Твои братья очень счастливы, потому что они женились по любви, а не по договоренности.

– А мои родители полюбили друг друга после свадьбы, несмотря на то что их брак устроили родственники.

– Риск неудачи слишком велик.

– Любовь – не гарантия счастья. – Захир вздохнул. – Пример твоих родителей наглядно демонстрирует это. Кроме того, вспомни о количестве разводов в Штатах.

– Меня удивляет, что для тебя это явилось камнем преткновения. – Анджела полагала, что последнее условие Захир примет без всяких оговорок. – Мне казалось, что твой собственный опыт послужит для тебя убедительным основанием.

– Ты ошиблась.

Он больше ничего не сказал, просто одарил ее таким взглядом, что ее решимость вести дальнейшие переговоры должна была растаять.