Эвелин повернула голову. Ее губы двигались так, словно она разговаривала с кем-то невидимым, скрытым от взгляда Лео высокой спинкой дивана. Он подошел ближе и не поверил своим глазам.

Все его любовно выстроенные планы рассыпались прахом.

– Здравствуйте, Лео, – с улыбкой поприветствовала его Ив, закрывая лежавшую у нее на коленях книжку с картинками. – Я привезла бумаги, которые вы просили.

Черт побери, она привезла не только бумаги! Рядом с Эвелин сидел совсем маленький темноволосый мальчик, смотревший на Лео как на какое-то чудовище.

– Что происходит? – выдохнул он.

– Это мой сын, Сэм, – объяснила она и повернулась к ребенку: – Сэм, это мистер Замос. Если ты будешь вести себя хорошо, он позволит тебе называть его Лео.

– Нет! – выкрикнул малыш, прижимая к себе плюшевого мишку, и недовольно закряхтел, словно собираясь расплакаться.

– Простите, – сказала Ив, успокаивающе поглаживая сына по голове. – Он только что проснулся и немного капризничает. Думаю, он почувствует себя лучше, когда я отведу его на прогулку по пляжу. – Она встала и протянула Лео папку. – Вот документы, которые вы просили. Дайте мне знать, если будет что-то еще, что я могу для вас сделать.

Лео не знал, что сказать. Он был настолько обескуражен, что ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы забрать папку из рук Эвелин. Сейчас он мог думать только о том, что у Ив есть ребенок, о котором она не потрудилась сообщить. Интересно, что еще она утаила?

– Ты же говорила, что никакого мистера Кармишель нет? – зло спросил он.

– А его и нет, – чуть пожала плечами Ив.

– А это тогда кто?

– Моего сына зовут Сэм, Лео.

– А как зовут его отца?

– А вот это уже не ваше дело.

– Ты то же самое сказала ему сегодня, вернувшись под утро? – скептически уточнил Лео.

– Отцу Сэма все равно, чем я занимаюсь, – с горькой улыбкой покачала головой Ив.

Лео перевел взгляд на ребенка и только сейчас обратил внимание на его оливковую кожу и почти черные волосы. На мгновение он даже подумал, что все это блеф и Эвелин взяла с собой чужого ребенка, но потом заметил огромные аквамариновые, как и у матери, глаза.

Это не добавило Лео хорошего настроения. Он помнил о том, как еще вчера Ив стонала и изгибалась в его руках, а теперь перед ним сидело живое свидетельство того, что она так же изгибалась и стонала от чьих-то еще прикосновений и поцелуев.

– Ты должна была сказать мне.

– Зачем?

– Черт побери, Эвелин, ты знаешь зачем!

– Потому что мы провели вместе ночь?

Сэм снова начал хныкать, и Ив взяла его на руки и начала укачивать, нашептывая ему на ухо что-то неразборчиво ласковое. Лео в изумлении смотрел на нее. Его сердце сжалось от полузабытой, давно похороненной где-то в глубине души боли. Он ожидал, что Ив прикрикнет на малыша, но вместо этого она окружила его теплом и лаской.

Лео с трудом сглотнул, усилием воли заставив себя отвести взгляд от матери и ребенка.

Что же с ним происходит? Эта женщина будила в нем слишком много чувств, заставляла задумываться о том, о чем он предпочитал не думать. Заставляла вспоминать то, о чем он давно забыл.

И все это ему совершенно не нравилось.

– Простите, если вы чувствуете себя обманутым, но в моем контракте не было ни слова о том, какое количество детей я могу иметь.

– «Детей»? Ты хочешь сказать, что есть еще какие-то дети? – ужаснулся Лео.

Ив тихо рассмеялась и отрицательно покачала головой.

– Забавно, правда? Вы так отчаянно пытаетесь показать Эрику, какой вы образцовый семьянин, а на самом деле боитесь этого крошечного малыша.

– Я не…

– Еще как боитесь. И воспринимаете его внезапное появление как личное оскорбление. Не беспокойтесь, Лео. Сэм немного староват для того, чтобы я могла заявить, что мы зачали его прошлой ночью. Разве что три года назад…

– Вы не посмеете! – воскликнул он, пытаясь на глаз определить возраст ребенка, и только потом понял, что Ив смеется над ним.

– Вы льстите себе, Лео. Женщина, которая захочет связать свою жизнь с вами, должна быть сумасшедшей.

– Думаю, отец Сэма сказал вам то же самое, – ответил он и тут же прикусил свой язвительный язык, увидев боль в аквамариновых глазах Эвелин.

Он хотел протянуть руку и погладить ее по щеке, попросить прощения, но это бы значило, что ему не все равно. А это было невозможно.

Но замешательство Эвелин было недолгим. Уже через мгновение ее светлые брови сошлись на переносице, а глаза полыхнули злым аквамариновым пламенем.