Пока дежурные готовили завтрак, ребята купались. Вода в Мзымте была такая холодная, что скоро у всех губы были синие, как баклажаны, и такая быстрая, что стоило забраться в реку по колено — и уже трудно было устоять на ногах.

Девочки же натянули сетку между деревьями и стали играть в волейбол. И, как только раздался первый удар, Пал Палыч скинул с себя спецовочку и присоединился к играющим, и все диву дались — учёный, а так здорово режет мяч!

Скоро вернулись купальщики. Теперь играли все. Не играли лишь Зоя Николаевна, Адгур да Друг.

Зоя Николаевна стояла в стороне. Но по тому, как она следила за каждым мячом, как радовалась при особенно удачном ударе, было ясно, что она играла бы, если б забыла, что она учительница.

Но вот Пал Палыч запустил мячом прямо в Зою Николаевну. Та не растерялась и отбила мяч. Пал Палыч снова бросил в неё мячом. Она снова отбила. И тогда все ребята, не обращая внимания на то, что она учительница и к тому же любит ставить двойки направо и налево, стали атаковать её, а она — посылать мячи обратно.

Теперь не играли лишь Друг и Адгур. Друг спал, и, судя по тому, что лапы его дёргались, он видел тревожные сны, а Адгур обходил грузовичок, стучал ногами по скатам, проверяя, хорошо ли они накачаны, словом, делал всё, что положено делать на остановке опытному и заботливому автомобилисту.

Но вот Пал Палыч натянул спецовочку на плечи, вытащил из кабины грузовика планшетку и палку и пошёл к ущелью. Адгур последовал за ним.

Палка была удивительная. Внизу она заканчивалась остриём как посох, которым Иван Грозный проткнул ногу посланцу князя Курбского, а на верхней части вместо ручки был надет молоточек с клювиком на одной стороне и тяпочкой на другой. Замечательная палка, не иначе — археологическая! Кабы знать, то такую палку можно бы сделать заранее — взять, скажем, кусок бамбука, засунуть в один конец его шестидюймовый гвоздь, залить его свинцом, ну, а на другой конец приспособить сапожный молоток. Не будет, правда, клювика и тяпочки, но на первое время можно обойтись и без них.

Пал Палыч стал подниматься по тропинке. Время от времени он выковыривал остриём палки какой-нибудь камешек, откалывая от него кусок, смотрел на излом. Вот он остановился у скалы и стал долбить клювиком молотка блестящую прожилку, а Адгур присел на корточки в сторонке и сделал вид, что его интересует какая-то травинка. Но краем глаза он всё же следил за Пал Палычем.

И тут, надо прямо сказать, Адгур испытал некоторое разочарование. Прежде всего, ну какой же Пал Палыч учёный, если он играет в волейбол? Потом, настоящий учёный должен быть рассеянным, как Паганель. Происходит это оттого, что у него голова забита наукой и ничего другого не вмещает. Был, например, такой физик Ампер. Так он раз пришёл домой, видит на двери записку: «Меня нет дома. Приходите завтра». Прочёл записку, повернулся и ушёл. А записку эту он сам написал. Или взять дедушку русской авиации, Жуковского. Так он как-то ушёл из собственной гостиной со словами: «Ну, мне, кажется, пора идти домой!» — и стал прощаться с гостями. Вот и выходит, что если какой-нибудь учёный не рассеянный, а всё помнит, то, значит, он думает не только о своей науке, науке же надо отдавать всю свою жизнь, все свои мысли.

Не понравилось Адгуру и то, как одевается Пал Палыч. Разве настоящий учёный станет ходить в синей спецовочке и в кепочке со сломанным козырьком? Настоящий учёный надел бы чёрную шёлковую шапочку. И бородой Пал Палыч не вышел — не борода, а кустик какой-то. Словом, как ни крути, а получается, что если Пал Палыч и учёный, то не совсем настоящий.

Пал Палыч вытащил из планшетки лупу и стал рассматривать кусочек, который он отколол от прожилки. Настоящий учёный, он небось стал бы хлопать руками по карманам, шепча себе под нос: «Вот чудеса! И куда она делась?» — и лишь потом, йотом обнаружил бы лупу в левой руке. А Пал Палыч лупу достал сразу же, без поисков. Левая рука его полезла в планшетку, нащупала специальный карманчик, вытащила лупу, передала её правой руке, а правая поднесла к глазам. Всё время Пал Палыч не отрывал глаз от прожилки, как будто прожилка — это какой-то зверь, который может в любую минуту скрыться в неизвестном направлении, и бормотал: «Ага! Угу! Ага! Угу!» Если бы в этот момент рядом обвалился кусок скалы, то и тогда он не отвлёкся бы от прожилки. Или он из тех учёных, которых не очень много?

Чтобы проверить своё предположение, Адгур осторожно, стараясь не шуметь, подкатил большой камень к краю пропасти и столкнул его вниз. Послышался адский грохот. Но Пал Палыч даже не оглянулся. Он вытащил из планшетки блокнот и карандаш и стал записывать, бормоча своё: «Ага! Угу! Ага! Угу!», а потом вдруг обернулся к Адгуру:

— А… Джих-разбойник! Ну как, геологией решил заниматься?

Конечно, следовало бы тут же, не сходя с места, сказать: «Да, решил! И археологией я тоже интересуюсь. И я такое открытие сделал! Оно навеки прославит нас».

Но ничего этого Адгур не сказал. Вдруг им овладела застенчивость — или это оттого, что он только что плохо думал про Пал Палыча?

— Э, да ты разучился говорить… Кстати, у нас, геологов, есть правило: когда находишься в горах, не сбрасывай камни. Внизу могут быть люди. Запомнил?

— Запомнил, — выдавил из себя Адгур.

Теперь, после того как первое слово было произнесено, уже можно было задать несколько вопросов, и Адгур спросил Пал Палыча, уж не археологическая ли палка это у него, а потом поинтересовался, где проходит тропинка в пещеру. На это Пал Палыч ответил, что специальные археологические палки науке ещё не известны, что в руках у него ледоруб и что ледоруб очень удобен для работы в пещерах, потому что там часто приходится лазить по скользким уступам, откалывать образцы пород, расширять лазы. Что же касается дороги в пещеру, то прежде всего надо учесть, что известны две казачебродские пещеры — верхняя и нижняя. Верхняя пещера большая и давно разграблена туристами и курортниками, поэтому особой ценности для науки уже не представляет. Нижняя пещера меньше по размерам и мало известна курортникам. А значит, там ещё можно найти кое-что интересное. Чтобы попасть в неё надо пройти по тропинке, а потом повернуть вправо. Впрочем, забираться в пещеру в одиночку не рекомендуется.

На это Адгур заявил, что он собирается идти к бабушке, а вовсе не в пещеру, и Пал Палыч успокоился.

Когда они присоединились к ребятам, завтрак был в разгаре.

Пока все закусывали, Адгур двинулся по дороге, по которой они только что приехали, — пусть думают, что он и в самом деле идёт в гости, а он за первым же поворотом ускользнёт в лес и сумеет выбраться на пещерную тропинку. Но тут, на беду, о нём вспомнила Леночка.

— Адгур, Адгур! Иди сюда! — закричала она. — Пойдёшь с нами в пещеры. Арсен-то ушёл!