Ребята взобрались на шаткое и скрипучее крыльцо. Алик постучал в дверь, постучал уверенно, деловито, как стучат почтальоны и домоуправы. Оно и понятно. Ведь это пришли представители одного научного общества к представителям другого научного общества с предложением сотрудничать. Тут уж робеть нечего!

Дверь распахнулась. Хотя Миша и был готов к тому, что их встретит незнакомец, но, когда тот показался в пролёте двери, Миша невольно отступил за спину Алика. Незнакомец сразу же узнал его.

— А-а! Кумикуша! Решил навестить стационар? Много ли кушпикуокунов выследил?

Если бы можно было, топнув ногой по полу, провалиться в тартарары, то Миша, не задумываясь, топнул бы ногой и провалился в тартарары, даже если бы пришлось остаться в этом страшном и непонятном месте до конца дней своих. Но в наше время стучи не стучи ногой по полу, в лучшем случае проломишь доски и окажешься под крыльцом, где обычно хозяева прячут лопаты и грабли, а кошки поедают ворованных голубей.

Миша хотел было бежать, но ноги приросли к крыльцу, хотел было открыть рот, чтобы сказать хоть слово, но все слова куда-то запропастились. Молчал и Алик-Архимед, видимо стараясь понять, на каком это языке обращается учёный к председателю их пещерного общества.

— Ну что ж, давай знакомиться. Ты — Миша. А я — Павел Павлович. Только ребята почему-то всегда зовут меня Пал Палычем.

— Павел Павлович, а что значит «Кумикуша»? — спросил Алик. — Это на каком языке?

— Это?.. Это на эскимосском. Случайно Миша и я знаем несколько эскимосских слов. Правда, Миша?

— Нет, это на ирокезском, — ответил Миша и хихикнул.

Он прямо взглянул и глаза Пал Палычу и в ответ получил такой же прямой и честный взгляд. На него смотрели задорные, насмешливые глаза, и они были очень добрые. Миша улыбнулся. Просто смешно подумать, что там, около канала, от одного взгляда этого человека у него по спине пробежал холодок.

— А как зовут твоего приятеля? — спросил учёный.

— Аликом. И ещё Архимедом, — ответил Миша. — Но не подумайте, что Архимед его фамилия. Это мы прозвали его так. За электричество и словари.

— И за фотографию! — добавил Алик-Архимед.

— О! Это очень веские соображения… Ну, и вы, конечно, пришли сюда, чтобы участвовать в раскопках? — спросил Пал Палыч.

— Откуда вы знаете? — удивился Архимед.

— Я же геолог и археолог. Геологи сквозь землю видят, а археологи — сквозь толщу времён. Вот я и знаю.

— Археологи про древних людей всё знают. А мы теперешние, советские, живые, — запротестовал Алик-Архимед.

— Тогда поясню. В какой бы город я ни приехал, где бы я ни начал раскопки, ко мне обязательно приходят исследователя с пионерскими галстуками и предлагают свои услуги. Где и как они узнают о наших работах — сие для меня загадка. Вы, например, как узнали?

— А из письма, — ответил Алик-Архимед.

— Из письма?! — Миша даже привскочил. — Какого письма?

— Обыкновенного… Вот… — И Архимед вытащил из кармана смятую бумажку и протянул её Мише.

Это был длинный конверт с фиолетовой подкладкой. В конверте лежал листик жёлтой бумаги с выпуклыми линейками, и на листике было написано неуклюжими печатными буквами: «Если ты хочешь прославить свой пионерский отряд и школу и до сих пор не знаешь, что такое «карст», «спелеология» и «джихи», то ищи в Адлере Стационар Академии Наук.

Охотник за джихами».

— Так кто же этот «Охотник за джихами»? Он и нам с Адгуром письмо прислал! — воскликнул Миша.

— Какое письмо?

— А вроде твоего. Чтобы мы к школьному огороду пришли. Может, это Арсен?

— Скажешь тоже!.. Очень ему нужно посылать письма!

— Может, моя мама?

— Факт — твоя мама! Больше некому.

— Тогда было бы «Охотница за джихами». А тут «Охотник». Да и зачем писать маме? Что, она мне и так сказать не может?

— А чтоб заинтересовать. Почитай книги — все учителя рассылают таинственные письма, чтобы заинтересовать.