– Погоди, Люда, что случилось?! Не понимаю! Я что, совсем уже отвратителен тебе? В чем дело?

– Ни в чем. Не обязана я ни перед кем отчитываться! Надоели вы все!

– Начинается… – постепенно закипая, процедил генерал и, сняв фуражку, про которую совсем забыл, кинул ее на стол.

– Убери! – крикнула она. – Что за хамство?!

– Прекрати! – заорал он неожиданно для себя. – Немедленно прекрати свою истерику! Иначе я…

– Что – иначе ты?.. – с разъяренными глазами она шагнула к нему почти вплотную и тоже заорала, потрясая сжатыми кулаками у него перед носом: – Ты чего явился?! Что тебе здесь надо?! Ах, я знаю, чего! – и она почти выплюнула ему в лицо совершенно безобразную, матерную фразу о том, зачем он ходит сюда, кто он такой и чего конкретно она ему страстно желает…

Он и представить себе не мог, что когда-нибудь способен услышать подобное, да от кого?! Кровь хлынула в лицо, в глазах словно взорвался туман, и рука, сжатая в кулак… Рука вскинулась и с размаху ударила во что-то мягкое и податливое… Ужас!..

Он очнулся и обомлел. Людмила с разбитой головой лежала, скорчившись, на ковре. Халат у нее распахнулся, и под ним, оказывается, никакого белья не было. Странно закинутая к спине голова представляла собой страшное зрелище: затылок и лицо были в крови, ковер тоже пропитывался кровью и темнел на глазах. Или это у него в глазах темнело?..

Привалов с долгим воем отчаянья упал на колени и попытался подползти к ней, но ноги не слушались, и он понимал уже, что произошло самое ужасное из всего, что могло произойти. Он поднял взгляд и увидел прямо перед собой окровавленный угол мраморной плиты на буфете.

Он все-таки пересилил себя и попытался нащупать на шее жилку, пальцы ничего не ощутили. Но замарались кровью, и он машинально вытер их о китель.

Наконец до него окончательно и холодно дошел кошмар содеянного. А мысль заработала уже без его вмешательства. «Так, – словно подводила она итог, – статья сто седьмая УКа, пункт первый – в состоянии аффекта… Только кто поверит?.. Нет, сто девятая – тоже пункт первый – причинение по неосторожности…»

Чушь! Бред! Этого же быть не может! Ему хотелось истошно заорать, разбить к чертовой матери эту проклятую плиту! И он вскинул кулаки, но услышал сигнал мобильника.

Медленно поднявшись на ноги, он полез во внешний карман кителя, марая его, и достал трубку. Включил, слово сомнамбула, и поднес к уху. И услышал голос, который сначала злобно сказал что-то, очевидно, по-чеченски, а потом, словно опомнился и заговорил по-русски, с сильным кавказским акцентом:

– Слушай, генерал, все сделали, что сказал. Все горит, он – там, мы сваливаем. Помни! Не смей соврать!

– Эй! – крикнул Привалов, но в ответ – сигнал отбоя. Торопливо набрал известный номер, но услышал ответ оператора о том, что абонент отключен либо находится вне зоны… «Какой зоны? – вспыхнуло в голове. – Ах, зоны связи, наверное… А эта где? Она-то что же?!» Торопливый набор принес в ответ тот же голос, сообщивший о недоступности…

Привалов вскочил и кинулся к двери. Распахнул и увидел в открытых дверях, напротив, пожилую женщину, глядевшую на генерала с ужасом. Он не видел, что умудрился перепачкаться кровью.

– Срочно! – закричал он ей в лицо. – Звони в «скорую»! В милицию! Несчастный случай! Быстро, чего ты ждешь?! Скорее же, у меня еще и убийство! Ты понимаешь это?! – он выкрикнул фразу по слогам и кинулся, забыв про дверь, про лифт, по лестнице вниз. Забыв и о своей злосчастной фуражке, которая, как он подумал, и стала главной причиной ссоры и трагедии. Но он сам тут ни при чем, это только несчастный случай, страшное совпадение…

Пришел он в себя в машине. Уже после того, как приказал шоферу немедленно мчаться в Управление, а оттуда – в станицу Ивановскую. Сообщили о новом убийстве. И, кажется, на этот раз совсем необычном. Вроде бы московского «важняка» убили. Ну, того самого, которого не так давно встречали в аэропорту. Непонятно, чего он там с местными не поделил?.. Вот же, сплошные заботы, будь они неладны!

Водитель осторожно заметил, что Алексею Кирилловичу лучше бы переодеться, сменить китель, а то он – в пятнах. Шофер был человеком тактичным и осторожным. И вот тут для генерала картина происшедшего вдруг представилась с такой яркостью и резкостью, что ему даже страшно стало, словно глаза слепило.

– Да-да, – торопливо сказал он, – давай в Управление, сменю китель. Надо же, какая беда! – Привалов не знал, кому говорил, себе или водителю. Вспомнил и достал мобильник, набрал дежурного по городу.

– Кто?

– Майор Веретенников…

– Да, понял, слушай! Срочно бригаду по адресу… – он несколько секунд вспоминал адрес Людмилы и продиктовал. – Там несчастный случай, боюсь, не самое ли худшее. И «скорую»! Бегом! Я – немного в курсе, приеду, дам свидетельские показания, пусть не волнуются. У тебя есть что-нибудь из Ивановской?

– Так точно!

– Докладывай! Почему я до сих пор не знаю?!

– Так… только что, товарищ генерал!.. Вот сообщение. Участковый передал. Там пожар и, по его предположениям, в огне погиб человек. Неизвестный, но есть подозрение, что это приезжий, а не из местных. Наверное, сам и виноват в происшедшем. Видели, что в доме что-то горело. Свечка, что ли. Там уже свои разбираются. Группа из Замотаевки. Потушить, передал, нет никакой возможности, строение старое, сухое, близко подойти нельзя… Да, и еще машина сгорела.