— Хочешь, приляг на диван? Мне кажется, что ты неважно себя чувствуешь.

— Да, с удовольствием, — сказала я, закутываясь в пушистую белую шаль. — Я, пожалуй, действительно устроюсь здесь, среди твоих восьмиугольных подушек [10] . Может быть они повлияют на меня, и я увижу нечто прекрасное из своего прошлого.

Я легла на диван, а он, постояв минуту в задумчивости, сказал:

— Хочу выкурить сигару. Вечер сегодня прекрасный, да и разговор нам предстоит довольно долгий, так что стоит немного покурить. Сейчас вернусь — они у меня хранятся в кабинете…

Оставшись одна, я стала рассматривать пламя свечей. Они горели очень ровно, без треска, хотя из открытой балконной двери в комнату порой залетал прохладный ветерок. Было тихо и как-то по-особому торжественно-безмятежно в этот сумеречный предвечерний час — время зарождения тайны и единения.

— Ну вот и я, — он стремительно зашел и сел в кресло. — Заждалась?

— Да. Лежала, плакала и думала, что ты ушел навсегда, — мы оба засмеялись.

— Я люблю тебя, — сказала я чуть слышно. — Я знаю, что наша любовь сильнее смерти. Она была всегда и никогда не исчезнет. Давай вспомним мое прошлое, и, может быть, тогда мы сумеем окончательно все прояснить…

Он некоторое время молча смотрел на меня, а потом произнес:

— Знаешь, прежде чем ты начнешь вспоминать, я бы хотел узнать, что именно ты рассчитываешь там увидеть. Какие закономерности человеческого общения, по твоему мнению, определяют все происходящее на земле?

Недолго думая, я ответила:

— Все совершенно очевидно. Если ты в одной жизни кого-то любил, то в следующей жизни ты будешь вновь искать с ним встречи. Если кому-либо в прошлом ты причинил зло, то здесь он отплатит тебе тем же. Профессиональные склонности, по большей части, останутся неизменными, характер тоже, а вот, внешность наверняка будет меняться. Ведь нельзя же, в самом деле, перевоплотиться из азиата в африканца, сохранив при этом прежние черты лица.

— Ну а отношение к деньгам? Что ты думаешь об этом?

— Здесь тоже все просто — жадному ничего не дадут, а бывший щедрый станет богат.

— Значит, по-твоему, получается, что все больные и несчастные люди — в прошлом убийцы и негодяи? — ухмыльнулся он.

— Даже не знаю. Наверное, да.

— Ну что ж, — он положил ногу на ногу и откинулся на спинку кресла, — теперь небольшая лекция о методике воспоминаний. Мне думается, что проще всего это делать следующим образом. Ты закрываешь глаза, принимаешь наиболее удобную для тебя позу и, расслабившись, пытаешься представить себе что-либо приятное. Эта прелюдия позволит тебе добиться требуемого состояния души, которое необходимо для, так сказать, лучшей видимости. А спустя некоторое время надо не торопясь трансформировать это видение в картину какого-то места, которое ты ожидаешь увидеть в своем прошлом. Так, например, если тебя всегда интересовало раннее средневековье, то ты смело можешь вообразить себя зрительницей рыцарского турнира. При этом главное — не бояться ошибиться. Если у тебя есть повышенный интерес к какой-либо эпохе, то это означает, что ты, скорее всего, где-то там жила. Хотя в данном случае правильнее было бы применить термин не «где-то», а «когда-то». Но при воспоминаниях жизней, как и при путешествиях во времени, такой путаницы все равно не избежать, в чем ты еще будешь иметь счастье убедиться.

— А вдруг я все это просто выдумаю, и на самом деле не вспомню, а только представлю себе этот рыцарский турнир, из-за того, что недавно прочитала книгу о старой Англии? — забеспокоилась я.

— Нет, дело в том, что эта книга, как ты говоришь, про старую Англию не произвела бы на тебя столь сильного впечатления, не имей ты об этом времени своих персональных воспоминаний. Таким образом, не смотря на то, что вся эта затея тебе будет постоянно казаться выдумкой, на самом деле ты обретешь истинное видение твоих прошлых жизней.

— Но почему ты в этом так уверен?

— Я просто это знаю.

— Ну хорошо, я представлю себе этот пресловутый турнир. А что потом?

— А потом ты будешь «смотреть» полнометражный фильм, снятый на хорошей цветной пленке. Да, кстати, чуть не забыл сказать! Среди увиденных тобой длинных платьев и карет, ты неожиданно можешь наткнуться на какую-то вещь, которой в те времена еще не было. Увидишь, например, скрипку в те годы, когда играли только на виолах, или еще что-нибудь подобное. На самом деле это не важно и объясняется тем, что твой мозг не может досконально воспроизвести этот старинный предмет и предлагает тебе некую замену. Если такой инцидент произойдет, то просто не обращай на него внимания, а продолжай смотреть дальше. Вот, собственно и все. Остальное я подскажу тебе в процессе.

— А какой есть еще способ вспоминать прошлое? — полюбопытствовала я.

— Он, в общем-то, практически не отличается от первого. Разница только в том, что ты просто ложишься спать и дожидаешься такого момента, когда организм начинает балансировать между сном и «не сном», и именно в этот миг у тебя наступает состояние прозрения.

— Ну что ж. Теперь я все знаю и готова к бою! — радостно сказала я. — Руководи.

— Кстати, советую тебе не начинать с просмотра твоих концлагерей, — сказал он, усмехаясь. — А то потом у тебя вообще может пропасть желание что-либо вспоминать.

— А как же мне тогда быть? — растерялась я.

— Ну, представь себе, например, Венецию, которую ты так любишь, — я до сих пор помню, как, сделав первый шаг по мостовой этого города, ты сказала: «Ах, я как будто бы вернулась домой»…

— Точно! С этого-то я и начну, сказала я, полная решимости погрузиться в омут прошлого.

— Напоследок я бы хотел тебе еще кое-что сказать. Сделать этакое предупреждение перед дальней дорогой, — он взял со стола знакомую синюю книгу, заложенную на этот раз дубовыми листьями [11] .