– Четыре лимонада, – приказал криминальдиректор. – Два – этому господину.

Вскоре на маленьком столике стояли четыре запотевших стакана. Двери за слугой захлопнулись. Первый стакан лимонада Анвальдт выпил почти залпом. Второй пил уже небольшими глотками.

– Вызовите псевдогимназистку и еще какую-нибудь смазливую девицу лет восемнадцати. Она должна быть «девственницей». Вы поняли, что я имею в виду? После этого извольте оставить нас с ними наедине.

Мадам многозначительно улыбнулась и выплыла из кабинета. Свеженакрашенные глаза сияли. Она была счастлива, что «его превосходительство» перестал гневаться.

«Гимназистку» сопровождала рыжеволосая ангелица со светло-карими глазами и белой прозрачной кожей. Сесть им полицейские не предложили, и они стояли посреди комнаты, растерянные и напуганные.

Анвальдт встал и, заложив руки за спину, расхаживал по комнате. Внезапно он остановился перед «Эрной»:

– А сейчас внимательно слушай меня. Бородатый шофер отвезет тебя сегодня к Маасу. Ты скажешь ему, что твоя подружка по гимназии горит желанием познакомиться и осчастливить его. Она ждет его в отеле… В каком? – спросил он у Мока.

– В «Золотом гусе» на Юнкерштрассе, двадцать семь дробь двести девяносто семь.

– Ты, – обратился Анвальдт к рыжеволосой, – будешь его там ждать в номере сто четыре. Портье даст тебе ключ. Ты должна изображать девственницу и отдашься Маасу только после долгого сопротивления. Мадам скажет тебе, что нужно сделать, чтобы клиент подумал, будто имеет дело с девственницей. Потом к ним присоединишься ты. – Анвальдт указал пальцем на «Эрну». – Короче говоря, вы должны задержать Мааса в этом отеле на два часа. Не хотел бы я оказаться в вашей шкуре, если вам это не удастся. У меня все. Вопросы есть?

– Да, – раздался альт «гимназистки». – Шофер согласится отвезти нас туда?

– Ему все равно, где ты будешь заниматься этим. Главное, чтобы с Маасом.

– У меня тоже вопрос, – прохрипела рыжеволосая ангелица. (Почему у всех у них такие грубые голоса? Впрочем, неважно. Все равно они честней Эрны Штанге с ее мелодичным, тихим попискиванием.) –Где мне взять гимназическую форму?

– Надень обычное платье. Сейчас лето, и не во всех гимназиях требуют, чтобы учащиеся и на каникулах ходили в форме. Кроме того, скажи ему, что постеснялась идти на свидание в гостиницу в гимназической форме.

Мок медленно поднялся из-за стола:

– Еще какие-нибудь вопросы есть?

«Адлер» они поставили около полицайпрезидиума. Войдя в угрюмое здание, от стен которого веяло благодетельным подвальным холодком, они разделились: Мок направился к Форстнеру, Анвальдт – в архив следственных материалов. Через четверть часа они встретились у выхода, и каждый держал под мышкой пакет. С сожалением они покинули прохладную сень полицайпрезидиума и поперхнулись раскаленным уличным воздухом. Около автомобиля стоял полицейский фотограф Хельмут Элерс, его большущая лысина, казалось, отражала солнечные лучи. Все трое сели в авто, вел опять Анвальдт. Сначала поехали к табачной лавке Дойчманна на Швайдницерштрассе, где Мок купил свои любимые сигары, после чего повернули, проехали мимо церкви Святой Доротеи, отеля «Монополь», Оперного театра, универмага Вертхайма и свернули направо – на Тауентцинштрассе. Через несколько сотен метров остановились. Из тени подворотни появился Курт Смолор. Он уселся рядом с Элерсом и доложил:

– Она у него уже минут пять. А вон там ее ждет шофер фон Кёпперлинга. – Он указал рукой на бородача, который курил сигарету возле «мерседеса». Тот обмахивался фуражкой, и ему явно было жарко в темной ливрее с золотыми пуговицами с монограммой барона.

Минуты через две на раскаленный, как кухонная плита, тротуар выкатился изрядно возбужденный Маас, справа к нему прилипла «гимназисточка». Проходившая мимо пожилая дама возмущенно плюнула. Они уселись в «мерседес». Шофер не выказал ни малейшего удивления. Через минуту элегантный лимузин исчез в боковой улице.

– Господа, – сказал Мок, – у нас в запасе два часа. А Маас пусть под конец насладится. Вскоре он окажется у нас…

Все они вышли из «адлера» и вступили в тень подворотни. Низенький дворник встал у них на пути и с некоторым испугом осведомился:

– Вы к кому изволите?

Мок, Элерс и Смолор прошли мимо него, как мимо пустого места. Анвальдт же толкнул его к стене и правой рукой стиснул его щетинистые щеки. Рот дворника превратился в жалобное, испуганное рыльце.

– Мы из полиции, но ты нас не видел. Все понял или хочешь иметь неприятности?

Дворник кивнул, подтверждая, что все понял, и быстренько ретировался в глубь двора. Анвальдт с трудом поднялся на второй этаж и нажал на латунную дверную ручку. Дверь открылась. Хотя беседа с дворником и подъем по лестнице продолжались всего минуты две-три, оба полицейских и фотограф успели не только бесшумно открыть дверь, но и приступить к детальному и методичному обыску. Анвальдт тотчас же присоединился к ним. Надев на руки перчатки, полицейские осматривали каждый предмет, после чего ставили его на то же самое место. Через час все собрались в кабинете Мааса, который обыскивал лично Мок.