О темпах, какими развивается наш самодеятельный и совхозно-колхозный театры, свидетельствуют тиражи выпускаемых для него пьес. Средний тираж такой пьесы — 30–40—50 тысяч — расходится в самый короткий срок, иногда меньше месяца. Тиражи наиболее популярных колхозных пьес превышают сто тысячэкземпляров. Такая пьеса дает не меньше 250 тысяч спектаклей. Напомним, что в дореволюционной России пьесы выпускались обычно в количестве не свыше пятисотэкземпляров.

Наконец, только в Советском Союзе могли быть созданы постоянные детские театры, которых уже в прошлом году было около 130; лучшие из них — (Центральный детский театр в Москве, Театры юного зрителя в Москве и Ленинграде и т. д.) создали высокохудожественные спектакли.

Таковы — разумеется, в самых сжатых и беглых чертах — контуры советского театра сегодняшнего дня. Следует, однако, здесь же подчеркнуть, что несомненные успехи советского театра не должны заслонять от нас еще имеющиеся его недостатки. Советский театр — лучший в мире, но сравнение его с мировым театральным «стандартом» слишком недостаточно для него как для социалистическоготеатра. В сравнении с общим политическим, хозяйственным, культурным ростом Союза советов наш театр во многом еще заметно отстает.

Примерно до середины XVIII века русского театра, в собственном смысле слова, не существовало, — были только отдельные театры в России, импортные по своему происхождению, репертуару, руководителям, часто даже по языку. Театров же других народов в старой России до революции, за редкими исключениями, не было вовсе — царизм усматривал «крамолу» в самых робких попытках создания театра любым народом, кроме русского.

Правда, наряду с придворным театром XVII–XVIII веков и неудачными попытками насадить открытый театр для «охотных смотрельщиков» (так назывались театральные зрители при Петре Великом) доживал свой век и другой театр, имевший более глубокие народные корни. Театр этот — далекий прообраз нашей современной самодеятельности — имел своими истоками народную театральную игру — скоморошество. Но он, как увидим, подвергался жесточайшим преследованиям церкви и государственной власти.

Национальный русский театр создавался и создался, таким образом, не сразу. В середине XVIII века под влиянием исторических причин только организационно оформился процесс зарождения и вызревания профессионального русского театра — процесс, наиболее яркое проявление которого тесно связано с именем Федора Григорьевича Волкова.

Всю свою очень короткую жизнь — он умер тридцати четырех лет — Федор Волков целиком, без остатка, отдал делу организации русской сцены, сперва в провинции (Ярославль), а затем в столицах — Петербурге и Москве.

По разносторонности театральных интересов, по глубочайшей преданности делу, которому он посвятил всю свою жизнь, по универсальности практической работы в театре Федор Волков может быть назван нашим театральным Ломоносовым.

С гениальным сыном великого русского народа, исполненным страстной и глубокой веры в конечное торжество русской науки, Волкова роднят и общая эпоха (середина XVIII века), и сходная личная биография талантливого выходца из народа, и упорная борьба за национальную самостоятельность и достоинство русского искусства.

— Я тому себя посвятил, чтоб до гроба с неприятелями наук российских бороться, — говорил о цели своей жизни сын помора Михайло Ломоносов, который героическим трудом пробивал себе дорогу к знанию.

Такую же энергию, «благородную упрямку», как выражались в XVIII веке, мог бы — применительно к театру — поставить себе в заслугу современник и сотоварищ Ломоносова Федор Волков, пасынок провинциальной купеческой семьи.

Неслучайно один и тот же, важный в истории нашей культуры, год (1755—56) отмечен основанием первого русского университета в Москве и учреждением первого русского театра в Петербурге. Жизненная мечта Ломоносова и Волкова исполнилась в одно и то же время.

В более узком, чисто театральном плане широта поставленных задач, преданность избранному делу, борьба со слепым подражанием всему иностранному выдвигают Федора Волкова в ряд величайших реформаторов театра, начатый в XVII веке Жаном Батистом Мольером-Покленом и продолжающийся Константином Сергеевичем Станиславским и Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко.

И все же личная биография Федора Волкова, полная, несмотря на его короткую жизнь, многочисленных и ярких событий, была до последних лет чрезвычайно смутной, содержала ряд неясностей, «белых пятен».

К счастью, работы по общей и театральной истории, вышедшие за последние тридцать лет, а в особенности опубликование ряда документов середины XVIII века (официальные указы, челобитные и пр.) позволяют восстановить жизнь одного из первых организаторов русского театра.

Федор Волков предстает теперь еще более близким нам, нашей эпохе, нашей борьбе со всеми предрассудками досоциалистической культуры, нашим радостным и творческим дням.