Я видела детство и юность XX века
вернуться

Эренбург Ирина Ильинична
Шрифт:

Фаня, придя из школы, спросила: «А Рузвельт коммунист?»

Союзники около самого Берлина, видно, войдут раньше нас. Из статьи об Илье ясно, что драться с союзниками мы не будем.

У меня опять плохо с деньгами: папа болен и туда нужны деньги. Кроме того, я без пальто. Надо что-то продать. У меня интересный материал о «рабынях» [220] , но он никому не нужен.

19 апреля, 5 часов утра.

Слушаю радио. Париж. Дома полный мрак в связи со статьей Александрова. Мы ее передаем на Германию. Вообще на свете черт знает что. Начали грызться из-за Германии и Польши. Англичане впервые увидели зверства немцев по отношению к нам и пришли в ужас.

220

Речь идет о судьбе молодых женщин оккупированных территорий СССР, угнанных в Германию на принудительные работы.(Прим. ред.).

Вчера видела «Китай в огне»; все знакомое и не действует. Особенно исход.

Меня преследует мысль — подойти к окну и шагнуть в пространство, иногда эта мысль кажется упоительной. Останавливает чувство долга. Неужели оно от деда-немца?

Все время слушаю радио: наркоз и отупение. Встаю утром с ощущением катастрофы. Очень хочется устроить наших. Тупой взгляд Ильи, полное отсутствие интереса ко всему, нежелание ничего есть, за исключением укропа [221] … смакует все, что вокруг этого события. Написал Сталину письмо и ждет. Мне его страшно жалко, но честно говоря, бывают вещи настолько страшнее.

221

Начался «укропный период» — он повторялся несколько раз в жизни. Крупная неприятность вызывала у Ильи отвращение к еде. Обычно он сидел с безжизненным взглядом и съедал за весь день только несколько веточек укропа. Илья мог питаться одним укропом много дней, он ослабевал, ложился одетым на тахту и тупо смотрел на стену.

В этот раз такой период длился долго. Илье стоило больших усилий написать вялую статью, кажется, о взятии Берлина. Его изредка стали печатать, и он постепенно вернулся к жизни.

21 апреля.

Одного еврея спросили, как он относится к советской власти? «Как к жене: немного боюсь, немного люблю, немного хочу чего-то другого».

Идет наше наступление на Берлин.

22 апреля.

Сегодня наши войска вошли в предместья Берлина. Подписали пакт с люблинским польским правительством. Теперь начнется. Молотов еще не прибыл в Вашингтон. Илья совсем опустился. От Беллы телеграмма — наша единственная радость. Дома похоронное настроение.

В Брюсселе запретили газету: она напечатала статью о солидарности с немецким народом. А вообще мир сходит с ума, идет дележ, вылезло все дерьмо. Браззавиль выступил против «Свободной Германии». Москва ждет 1 мая. В Мосторге весенний базар, дорого, но покупают.

23 апреля.

Вчера наши вошли в Берлин. Взято 20 кварталов. Берлин под обстрелом. Горит, идет окружение. Соединение русских и американцев ожидается у Дрездена.

Была на хронике, готовим «Освенцим»: 7 тонн женских волос, гора челюстей, гора очков…

Дома по-прежнему и даже хуже. Илья тупо смотрит в стенку, отвечает умирающим голосом. В квартире тихо и невыносимо тяжело. Обсуждение вопросов, которых раньше не было. Это не первый раз. Тут я себя чувствую мудрой — прошла хорошую школу. Теперь надо суметь на все наплевать и работать. Это трудно. Нужно написать для французского радио о восстановлении Одессы и сделать материал рабынь.

25 апреля.

По Тверской пошли автобусы: конец войны. Сегодня открывается в Сан-Франциско конференция.

26 апреля.

Письмо от маминой сестры из Болгарии, просит, чтобы я боролась против алкоголизма. Дома удушающая атмосфера, ответа от Сталина нет. Нужно писать о восстановлении, а хочется о похоронах. Вчера продала книг на 150 рублей. Но что делать? Денег нет.

Москва готовится к 1 мая, все покупают бумажные цветы, моют окна. Merde! [222]

27 апреля.

Соединение американцев, англичан и русских. Речи Сталина, Черчилля и Трумэна по московской сети. Муссолини будто бы схвачен, Петен вернулся во Францию. В Берлине продолжаются бои.

222

Merde! (фр.) — Дерьмо!(Прим. ред.).

Илья написал статью, не дождавшись ответа.

У Фани фурункул на лице.

В Швейцарию бегут крысы.

28 апреля.

Гиммлер предложил мир американцам и англичанам. Нас боятся, те отвергли, а мы в газетах сегодня выразили благодарность союзникам.

Дома все усложняется.

2 мая.

События: Муссолини с любовницей убиты партизанами, их трупы были повешены вниз головой на бензоколонке в Милане. Итальянцы шли мимо и плевали на них. Вчера сообщения о смерти Гитлера. Лаваль и Деа [223] сегодня прилетели в Барселону, до этого Лаваль просился в Швейцарию. Петен сидит в тюрьме в Париже. Сегодня взят Берлин. Обыкновенный салют, и на улицах нет особенного оживления. Вчера слушала Париж: пели «Интернационал», в Ватикане впервые праздновали 1 мая.

223

Деа Марсель (1894–1955) — французский журналист, сотрудничавший с немецкими оккупационными властями, член правительства Петена (см. выше).(Прим. ред.).

Во Франции муниципальные выборы показали победу коммунистов.

Статью Ильи не взяли ни в «Красной звезде», ни на радио. Был полный мрак, но сейчас звонил Рыклин, чтобы Илья попробовал для «Правды».

Наташин день рождения. Ина в нарывах, Фаня в свинке. Я беспрерывно работаю или хожу по делам.

Победа на носу. Все очень устали.

В Сан-Франциско история с Аргентиной, думаю, что здесь подоплека польских дел. Молотов до конца конференции вылетает в Москву.

Москва одета в американские подарки или трофеи. 4-го будет новый заем. Сколько можно!