Шрифт:
Плавбаза пришвартована у набережной возле Летнего сада, рядом стоят подводные лодки. Знакомые имена: лейтенант Митя Туровцев, капитан-лейтенант Виктор Горбунов, механик Ждановский, старший краснофлотец Соловцов… Обитатели дома на набережной — тоже старые знакомые: Катя, Тамара…
Отправив в бессрочное плавание «Офицера флота», Крон не захотел расстаться со своими героями. Писатель вернулся к ним снова, чтобы рассказать о них еще подробнее, пораздумать над их судьбой. Роман, этот самый емкий жанр художественной литературы, способен не только отразить драматические судьбы героев, но и вместить авторские раздумья о них. В романе «Дом и корабль» ощущается острое чувство истории, о котором говорит своему помощнику Горбунов: «Человек — это животное, обладающее чувством истории. Понимаете? В отличие от всех других, оно знает, что было до него, и думает о том, что будет после…»
Совпадением имен, тождеством характеров сходство романа с пьесой, пожалуй, ограничивается. В «Офицере флота» главный герой — командир лодки Горбунов. В романе — его помощник Туровцев. Теперь писателя заинтересовала проблема, в пьесе едва намеченная, — отношения Горбунова с Туровцевым, перестройка характера молодого человека, Мити Туровцева, под сильным влиянием и воздействием командира. То, что в пьесе заложено в нескольких репликах, выросло теперь до масштабов романа. «Дом и корабль» — новая ступень писательского обобщения жизни.
Замысел, возникший в тяжкие дни блокады, оформился сначала в маленький рассказ «Я держу мой флаг». Потом возникла пьеса «Офицер флота». Все та же тема породила к жизни роман. Замысел пережил три этапа. Он оказался для этого достаточно глубоким, точным, совпадающим с главными чертами времени. Виктор Горбунов по-прежнему держит свой флаг — гордый флаг Военно-Морского Флота. И на всякое предложение о сдаче ответит отказом.
Глава 7. Маленькие танцовщицы идут в огонь
Маленькая танцовщица все так же прямо держалась на одной ножке — ведь она тоже была стойкая!
Оловянный солдатик жил в коробке, а вырезанная из картона танцовщица — в прекрасном игрушечном замке. Она, наверное, знатного рода, размышлял солдатик, она живет в замке, а я в коробке; к тому же нас здесь двадцать пять штук. Нет, в коробке ей не место, но познакомиться с ней все же не мешает!
Против солдатика начал строить злые козни черный тролль. Игрушечный воин пережил множество злоключений и наконец угодил в печку, в самый огонь. Чувствуя нестерпимый жар — то ли от огня, то ли от любви, — солдатик не сводил глаз с маленькой танцовщицы. Но вдруг порыв ветра подхватил ее легкую фигурку, и она, как мотылек, впорхнула в печку. И вспыхнула ярким пламенем…
Эту сказку написал Ханс Кристиан Андерсен.
Но сказки иной раз оборачиваются былью.
Маленькие танцовщицы жили в прекрасном замке, который назывался Дворцом пионеров. Здесь они учились, танцевали и вовсе не думали о том, что могут когда-нибудь угодить в огненное пекло. Но это случилось с ними. Солдатики приняли на себя огонь. Маленькие танцовщицы прошли через него, но не сгорели. Потому что жизнь бывает еще удивительнее, чем сказка.
Весной 1941 года студия художественного движения ленинградского Дворца пионеров — а в нее входило около трехсот мальчиков и девочек — готовилась к участию в физкультурном параде в Москве.
Парад физкультурников был отменен 22 июня.
Ученики студии, наиболее одаренные дети, что вошли в пионерский ансамбль песни и пляски под руководством И. О. Дунаевского, аккуратно сдали свои синие плиссированные юбочки, белые крепдешиновые кофточки с нашитой на них эмблемой Дворца, рубашки мальчиков, особого покроя пионерские галстуки — и отправились на Московский вокзал помогать эвакуировать совсем маленьких ленинградцев.
«Вздев мешки на спину, потоком идет народ.
Как щепочку уносит Валю в душном потоке. Идем, идем. Не остановиться, не оглянуться. Справа мешок, слева мешок; каменные, ударяют больно. Собственный рюкзак давит Вале на позвонки; гнет шею. Идем, идем. Без конца идем, не видно куда. «Сейчас задохнусь», — думает Валя; но с готовностью идет и без страха: так надо. Так в нашем путешествии полагается. Только крепче держаться за Люськину руку…»
Этот эпизод из повести Веры Пановой «Валя» — сама жизнь.
Многие воспитанники и ученики студии тоже эвакуировались. Возле раскаленных, душных вагонов прощались с друзьями. Вспоминали о недавнем прошлом. Неужели это было с ними? Неужели всего месяц-два назад собирались они в своем дворце и увлеченно занимались танцами, тренажем, музыкой, музыкальной теорией, актерским мастерством? Неужели еще недавно у них не было других забот, как, слушая Чайковского, Шопена, Шумана, каждому по очереди придумывать собственные танцы, изображая знакомые детские игры?.. Заведующая студией, преподаватель группы девочек Р. А. Варшавская и руководитель танцевальной группы ансамбля Дунаевского, преподаватель мальчиков балетмейстер А. Е. Обрант, говорили с ними о природе хореографического искусства, о том, что оно способно выразить самые прекрасные движения человеческой души. Неужели это было?