— Если что, позвоню, — кивнул Гектор, заранее зная, что не позвонит. Да и Валька ждать не будет. Не дурак, чай.

В эту секунду в дверь постучали. Валентин посмотрел на часы, усмехнулся:

— Ну, что я говорил? Ровно пятнадцать минут. Тютелька в тютельку. — И добавил громко: — Заходи, Ярослав.

Ярослав оказался высоким бородатым крепышом лет тридцати пяти, одетым по моде шестидесятых: свитер с широкой горловиной, джинсы, пальто и длинный шарф, трижды обернутый вокруг шеи и все же вытирающий концами пол. Исключение составляли, пожалуй, только дорогие кожаные туфли.

— Знакомься, Гектор, это — Ярослав. Лучший адвокат из всех, которых я знаю. А я знаю многих, поверь мне, — добавил Валентин. — Ярослав, это — Гектор. Мой школьный друг. Бывший спортсмен, чемпион Союза по пентатлону.

— Да брось, — смутился Гектор.

— Старик, я же не женщинами твоими хвастаюсь, — серьезно возразил Валентин. — Ты эти медали горбом заработал, так что стесняться тебе нечего и незачем.

Ярослав улыбнулся. Обаятельно, открыто, приветливо. Протянул руку, и Гектор пожал лопатообразную ладонь.

— Очень приятно, — сообщил адвокат.

— Взаимно.

— Ну, ребята, к делу. Садись, Ярослав, — Валентин указал на кресло. — Нам необходима твоя помощь. У Гектора случилась беда.

Бородач кивнул согласно.

— Слушаю, — сказал он, глядя на Гектора. — Рассказывайте.

Тот посмотрел на Вальку. Друг улыбнулся одобрительно:

— Давай.

Гектор замялся, подумал минуту, собирая воедино рваные клочья воспоминаний, пытаясь составить более-менее связную картинку, и принялся рассказывать. Сперва ему приходилось мучительно подыскивать каждое слово. Он запинался, смущался, подолгу молчал и от этого смущался еще больше, но мало-помалу страшная история начала насыщаться красками, потекла гладко, без сбоев и пауз. Лицо Гектора разрумянилось, в глазах зажегся лихорадочный огонь. Там, где не хватало слов, он помогал себе жестами. Рассказ получался очень сочным, многогранным, точным в деталях. Валька слушал, приоткрыв рот. Ярослав же бесстрастно чиркал что-то в маленьком блокнотике. Наверняка по роду работы ему не раз доводилось слушать куда более впечатляющие истории. Он вычленял из красочного водопада слов необходимые капли фактов. Когда Гектор закончил говорить и выжидающе посмотрел на адвоката, тот вновь принялся перечитывать свои пометки. Зато Валька не без восхищения прищелкнул языком:

— Вот это да, старик! Я поражен. Ты книги не пробовал писать? Нет? У тебя бы получилось, честно.

Адвокат молчал, глядя в записи, соображая что-то, просчитывая, обдумывая. Наконец он вздохнул и качнул головой:

— М-да. Сказать по совести, дело мертвое.

— Что? — Гектор почувствовал, как по его спине ползет противный холодок — предвестник страха. — Совсем плохо?

— Совсем, — подтвердил Ярослав. — Думаю, ни один грамотный адвокат не взялся бы защищать вашу дочь. Я, разумеется, говорю об адвокатах, а не о проходимцах. Значит, так… — Он вновь заглянул в свои записки. — Есть три варианта: первый — сбитый мужчина окажется бомжем, и водителя-убийцу просто не станут искать, по-тихому замяв дело. Либо ГАИ решит спустить все на тормозах и напишет в заключении какую-нибудь чушь, вроде «упал, простудился и умер». В этом случае вашу дочь вообще не станут искать, а значит, и бояться вам нечего. Хотя, говоря по правде, я бы не стал на это рассчитывать. Вариант второй: каким-то образом отыщется свидетель, водитель «девятки», о котором вы упоминали. Например, он мог сам сообщить о происшедшем на пост ГАИ.

— Но тогда его самого привлекут, — лихорадочно возразил Гектор. — Разве нет? Это ведь он уговорил ребят скрыться с места происшествия.

— Вот именно, — спокойно подтвердил адвокат. — Сперва сказал, потом испугался. Для него сообщение о случившемся в ГАИ — единственная возможность избежать неприятностей. В этом варианте к вам придут максимум через неделю, а скорее, гораздо раньше. Доказать, что погибший сбит именно «жигулем» приятеля вашей дочери, для опытного эксперта — не проблема. Конечно, поклонник может взять вину на себя, но лично я не ожидаю от молодого человека подобного благородства. Значит, Лиду будут судить. По совокупности статей прокурор затребует лет двенадцать. Учитывая хорошую защиту, наличие положительной характеристики с места учебы и первую судимость, суд даст девять. Общего режима. Ну, если судья встанет с «той» ноги — восемь. При примерном поведении у вашей дочери будет реальный шанс освободиться условно-досрочно лет через пять.

— А третий вариант? — с надеждой спросил Гектор.

— При вскрытии выяснится, что сбитый мужчина находился в состоянии алкогольного опьянения. Прокурор требует восемь лет, суд дает пять. Условно-досрочное через три года. — Бородач закрыл блокнот. — Вот, собственно, и все.

— Ты возьмешься защищать девочку? — вступил в разговор Валька.

— Не думаю, что это целесообразно, — возразил бородач. — Добиться оправдательного приговора не получится, это точно, а снизить срок с девяти до восьми сумеет и адвокат, предоставленный судом. Во-первых, Гектору…

— Наумовичу, — подсказал Гектор.

— Благодарю, — кивнул адвокат. — Гектору Наумовичу это не будет стоить ни копейки, а во-вторых, в заведомо проигрышных делах лучше, если адвокат знает судью лично. Гектор Наумович поговорит с защитой заранее, может быть, что-то даст «на лапу», надавит на жалость, адвокат приватно пообщается с судьей. Возможно, тот пойдет навстречу и снизит требования лет до шести. В таком случае суд может ограничиться и четырьмя годами.

— Дело не в деньгах, — сказал Валька. — А если защита окажется стервозной? Или судья? Как тогда?

Бородач подумал секунду, затем заявил:?

— Как только дело передадут в суд — если, конечно, передадут — и вам назовут фамилии судьи и защитника, свяжитесь со мной. Ну, а уж если будет вообще безнадега, я сам стану защищать вашу дочь на процессе.

— Сколько это будет стоить? — Гектор полез в карман за деньгами.

Бородач посмотрел на него внимательно, едва заметно улыбнулся и обратился почему-то к Валентину:

— Дело, в общем-то, легкое и ясное. Да и вряд ли долго протянется… Расценки обычные. Это, разумеется, если не придется давать «на лапу».