— Куда они пошли? — поинтересовался отец.

Энни понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что Грант спрашивает о ее матери и Максе.

— Не знаю.

Отец снова замолчал.

— Но и это еще не все, — не унималась девушка, хотя и чувствовала себя при этом маленькой девочкой, которая ябедничает.

Грант вздохнул:

— Только не говори мне, что она сбежала, чтобы выйти за него замуж.

— Нет, она никогда бы этого не сделала.

— Хорошо.

— Мы с мамой ходили по магазинам, и она накупила себе обновок, включая красные ковбойские сапоги.

— Да. У Анны-Мари Роше есть такие. Эта та женщина, что держит книжный магазин на Цветочной улице, помнишь?

— Какое вообще отношение к происходящему имеют эти сапоги? — Грант был явно озадачен.

— Может быть, и никакого. Просто мама всегда восхищалась Анной-Мари и, увидев красную пару, решила и себе приобрести такие же.

— Кажется, Бетани заразилась духом вольнодумства.

— Ох, все гораздо хуже. Она только и думает, что об этом байкере! Вчера утром за завтраком она… — Энни пожалела, что вообще заговорила об этом. — Не обращай внимания. Дело в том, папа, что мама сама на себя не похожа. Мы с бабушкой не знаем, что и делать.

— Я люблю твою маму, — после длительной паузы признался Грант.

— Да, мне это отлично известно, но, боюсь, она все больше влюбляется в этого… этого байкера. Насколько я могу судить, у него даже нет работы. Поверить не могу в происходящее… Правда, не могу. Моя мама — и байкер? — Это слово в ее устах звучало как ругательство.

— Может быть, она и в самом деле влюбляется, — уныло согласился Грант, хотя в его голосе Энни не уловила особого волнения.

— Нам нужно что-то предпринять.

Девушка очень надеялась, что ее отцу удастся что-то придумать, потому что у нее самой не было в голове ни одной хорошей идеи. То, что она расстраивалась и не разговаривала с матерью, ничуть не отвратило ту от Макса. Совсем наоборот: чем упорнее Энни старалась, тем меньших успехов ей удавалось добиться. Неодобрение Руфи Бетани также не принимала в расчет. Казалось, она твердо решила остаться с Максом, забыв о прошлом и разрушив будущее. Энни понимала, что в определенных ситуациях развод является единственно правильным решением, но только не в случае ее родителей, которые были словно созданы друг для друга. Из-за этого Эндрю часто называл ее самонадеянной, но девушке было все равно. Она была абсолютно убеждена в своей правоте.

— Энни, послушай меня, а когда мы закончим говорить, передай трубку бабушке.

— Ладно, я вся внимание. — Энни посильнее прижала телефон к уху, затыкая пальцем второе, и прикрыла глаза, потому что так ей было проще сосредоточиться.

— Я глубоко ранил чувства Бетани. Я предал ее и наш брачный обет. Сейчас я сознаю, что совершил ужасную ошибку. Молю Бога, чтобы не было слишком поздно и наши отношения еще можно было восстановить.

— Я тоже очень этого хочу, папочка, больше всего на свете.

— Знаю.

— И бабушка тоже.

Упоминать о брате она не стала, потому что Эндрю не был готов так легко все простить и забыть о случившемся. Энни очень огорчалась из-за этого, но брат, казалось, лишился всяких чувств к отцу. Общались они очень мало. Конечно, у Эндрю была прекрасная отговорка — все мысли его были заняты предстоящей женитьбой. Как бы то ни было, Энни очень надеялась, что со временем его отношение к Гранту переменится.

Девушка знала, что Эндрю был так же близок с матерью, как она сама с отцом. Брат сразу же принял сторону матери и стал ее всячески защищать, обвиняя отца во всех смертных грехах. Однако Грант осознал свою ошибку, и Энни считала, что Эндрю следует принять это во внимание.

— Полагаю, моей матери этот Макс тоже не нравится, — продолжал Грант.

— Папа, ты б его видел! Не понимаю, что мама вообще в нем нашла. Он… выглядит как типичный байкер.

Может быть, он и являлся красивым мужчиной, но развитая мускулатура и привлекательная внешность — не главное в жизни.

— Я понимаю твою маму. Мы не прожили бы в браке столько лет, не знай я ее так хорошо…

Энни никак не могла понять точку зрения своего отца.

— Сдается мне, ты рад, что мама бегает за этим парнем, — заявила девушка. Она намеренно слегка преувеличивала, рассчитывая добиться от Гранта более ярко выраженной реакции.

— Я же уже объяснил тебе, Энни, что глубоко ранил чувства Бетани.

— Знаю, и она тоже знает. Но теперь все по-другому. Ты вернулся, а эта… Тиффани исчезла из твоей жизни.

— Хвала Небесам, но не о Тиффани и не обо мне сейчас речь. Мы говорим о твоей маме и Максе.

— У тебя есть план. — Энни следовало бы догадаться, что ее отец не будет сидеть сложа руки, позволив другому мужчине занять его место. — Ты прилетаешь в Брэнсон?

— Нет.

— Нет? — эхом повторила Энни. — Что ты имеешь в виду?