— Эти «хабреки», что, мимо вашей крепости проходят, когда на людей охотятся? — не понял Олег.

— Не-е, — замотал головой хозяин, — мимо нас они на пристань ходят, с хеленами торговать.

— Пристань далеко? — встрепенулся Создатель.

— Пешему — дня три топать. — Парень взял из миски белую, разваристую картошину, однако до рта не донес: рассыпалась. — От, кикимора ее побери… Только ты того, нечего сейчас на пристани делать. Уплыли хелены. Дней десять назад. Теперь не скоро будут.

— То есть сейчас от пристани никуда уплыть невозможно? — уточнил Олег.

— Не, сейчас никак, — подтвердил парень. — Да и вообще не уплыть. Хелены на свои корабли никого не пускают, а рыбаки к пристани не приближаются — колдовства ихнего боятся.

— А откуда можно уплыть?

— Да откуда хочешь! — Не справившись с картошкой, хозяин опять взялся за капусту. — Вдоль реки рыбаки в любой деревне перевезти могут.

«В любой деревне… — мысленно повторил Создатель. — Может быть, Дьявол переправился на тот берег? Где его там искать?»

— А лодки у рыбаков большие? — внезапно осенило Олега. — Коней перевезти могут?

— Не, коней никак, — замотал головой парень. — С конями вокруг идти надо. Мимо Мертвого Замка, — хозяин хихикнул, — это в котором Создатель появиться должен.

— Понятно. — Олег откинулся к стене. Получается, что у пристани Дьявола ждал тупик: хелены на свои корабли не пускают никого, а рыбаки коней перевезти не смогут. Тогда куда он мог скрыться?

— Слушай, а вторая тропа куда ведет?

— Да ты чего?! — подавился парень. — Там людоеды! Хабреки там, дикари.

— Ну, Дьявол, я думаю, людоедов не испугается, — пожал плечами Олег.

— Дьявол? Ха! — поддакнул парень. — Да они ему родные дети!

— Дети, говоришь? — Создатель встал из-за стола. — Ну тогда мне все ясно. Я тут присмотрю на воздухе местечко для ночлега?

— Да ну, брось, — замахал руками парень. — Я тебя здесь уложу, под крышей. Мы все равно сторожим по очереди. А то вдруг дождь начнется? Море рядом, шторм налетит — чихнуть не успеешь!

— Не волнуйся, — усмехнулся Создатель, — не налетит.

Олега так и подмывало назвать свое истинное имя, но он сдержался, как сдерживался уже не раз: ему совсем не улыбалось сидеть до позднего вечера за праздничным столом, с которого он не мог даже крошки слизнуть, торчать свадебным генералом — этаким чучелом, наблюдающим за чужой радостью, — а потом маяться всю ночь на комканом-перекомканом соломенном матраце в неизменно подванивающей горнице. Нет, лучше уж прикинуться простым путником…

Он неторопливо прогулялся по деревне, выбрал еще не очень высоко сметанный стог, зарылся в сено, поглядывая, как возвращаются после крестьянских трудов селяне, присмотрел себе на ночь симпатичную деваху, заметил, в какой дом она вошла, а потом закрыл глаза, жуя пахнущий летом стебель душистого горошка и дожидаясь, пока на его мир опустится сумрак. Потом была сладкая ночь, а прохладным ранним утром, когда первое солнце только-только выглянуло над горизонтом, он вышел из мокрых от росы ворот крепости, обогнул селение и свернул на узенькую тропу, уводящую в сторону гор.

В здешних местах Долина Голодных Ртов была уже не та, какой он увидел ее впервые: местами тропу заметали широкие песчаные потоки, местами она зарастала хрусткой, сочной травой и лишь изредка на поверхность выступала бетонная голубая глина. Однако Создатель, имея совсем недавний опыт, пустыне не верил и не отклонялся от тропы ни на шаг. Впрочем, один раз пришлось сделать исключение: ближе к вечеру Олег рискнул-таки свернуть к небольшому, заросшему густым бурьяном холмику, на котором и заночевал, убаюканный горьким полынным ароматом.

Горы выросли внезапно. Никаких предварительных холмиков, россыпей, валунов. Тянулась поросшая чахлой травой и дохлыми кустарниками равнина, и вдруг — бац! Отвесный склон шершавого серого камня. Олег коснулся его рукой— теплый, задрал голову. Стена, без единого выступа и трещинки, уходила в небо. А тропинка рассосалась в жухлой траве еще полдня назад. Вдобавок хотелось пить. Ну пить-то он не смог бы все равно, но вот макнуться в какой-нибудь прудик — не отказался бы. Дождик, что ли, устроить?

На отзывчивом небе немедленно появились кучерявые облака. Ласточки зачиркали крыльями по самой траве, на кончиках длинных ивовых листьев блеснули капли росы.

Нет, пожалуй, не стоит — размокнет все, грязи будет по колено.

Создатель, немного поразмыслив, повернул направо и после часа ходьбы набрел на узкую расселину. Метра два шириной, ровную и пологую. Обилие покатой гальки выдавало дно пересохшего ручья. Возможно, после каждого дождя здесь бушует горный поток. Застанет гроза в ущелье — захлестнет, и квакнуть не успеешь.