— И больше никто?

— Может быть, какая-нибудь баба, слетевшая с катушек, которая приревновала кого-то к Наташе. Но из-за Коли или Андрея никто не стал бы ее резать. Не те кадры, простите.

— У нее больше никого не было?

— Ну я был, — раздраженно ответил Геннадий. — Один раз. Это считается? Слава к ней похаживал, но больше излить душу на то, какая у него сука жена. Он ее довел до ручки, и она же, оказывается, плохая. А до брака с ним была такая хорошенькая пышечка, хохотушка-смехотушка. Слышали, что у них произошло?

— С женами вообще у вас в группе напряженка, — заметил Павел. — Кстати, не расскажете, по какому поводу вы сами с ножом на жену бросались?

Геннадий насупился и стал похож на старую, неглупую, но удивительно противную черепаху.

— Я был пьян, а она меня достала. Хотела меня без квартиры оставить. Это случилось, когда мы с ней уже разводились, — пояснил оператор. — Ребенка она родила от любовника, а на меня все время пыталась его повесить.

— И что?

— Как — что? Да здравствует тест ДНК, самый точный тест в мире. Я через суд доказал, что ребенок — не мой, и послал ее куда подальше. Но крови она моей выпила порядочно, граф Дракула по сравнению с ней — так, младенчик с соской.

Павел молчал, и, видя это, Спиридонов разозлился.

— Если вы из того давнего конфликта делаете вывод, что я мог приревновать Наташу и зарезать ее…

— А вы ее не ревновали?

— Еще чего не хватало, — ухмыльнулся оператор. — Это все равно что ревновать скамейку в парке, потому что на ней сидит слишком много народу.

И он с торжеством воззрился на следователя. Но тот невозмутимо листал свой блокнот.

— Где вы были сегодня с двух до половины третьего?

— Сидел в ресторане.

— И никуда не отлучались? — мягко осведомился Павел.

Геннадий побурел.

— Да вроде бы нет… Ах да. Я в туалет выходил.

— Как раз после двух часов, по словам официанток, — заметил следователь. — И вас не было довольно долго.

— Допустим. Ну и что с того?

Малышко поглядел на план.

— Туалет расположен рядом с лестницей, по которой можно подняться наверх. На третий этаж, к примеру.

— Я был в туалете, — с нажимом повторил Спиридонов.

— Все время? По словам свидетелей, вас не было около десяти минут.

— У меня запор, — уже с нескрываемой злобой бросил Геннадий. — Ясно вам? Нет такого закона, который запрещал бы человеку сидеть в туалете столько, сколько ему надо!

— У вас есть свидетели?

— Что?

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы были в туалете и не выходили?

— Тьфу ты… Да не помню я! Это же туалет, а не Красная площадь!

— Я в курсе, — хмыкнул Малышко. — Зачем вы звонили Наталье Викторовне? В ее сотовом значится один звонок от вас, в 14.15.

— А, да, точно, — протянул оператор. — Я пошел в туалет и позвонил ей.

— Так у вас был запор или вам надо было с ней поговорить без свидетелей?

— Считайте, что имели место обе причины, — отрезал Спиридонов. — Я хотел узнать, удался ли розыгрыш, но она не ответила. Я подумал, что мой звонок может ей помешать, и решил больше ее не беспокоить. — Он с вызовом выдержал взгляд Малышко. — Что?

— Теоретически вы могли подняться к ней, убить ее и позвонить, чтобы попытаться обвести нас вокруг пальца, — хладнокровно ответил следователь. — Будто вы были в другом месте, а не в одной с ней комнате. Это так, в порядке чистой фантазии.

— Мне не нравятся ваши фантазии, — насупился оператор. — Я позвонил, чтобы узнать, есть ли новости. Вот и все. Я ее не убивал, но я бы дорого дал, чтобы открутить голову гаду, который это сделал.

— Я все-таки уверена, — доверительно сообщила Лариса, — что убийство никто из наших не совершал.

Дина зевнула и прикрыла рот рукой.

— Не возражаю, — сказала она. — Эй, лейтенант! Притормози!

Петраков, который как раз шел к следователю с очередным докладом, остановился и посмотрел на Дину недоверчиво. То, что она с ходу определила его звание, ему не понравилось. (Как и все полицейские, он считал, что ни один штатский не в состоянии правильно прочесть звездочки на погонах.)

— Я фотограф съемочной группы. У меня тут есть инфа, точнее, пара фоток, которые могут заинтересовать следователя, — сказала Дина. — Дуй и скажи ему, а то когда он меня вызовет…

— А мы уже на «ты»? — кисло спросил лейтенант, меряя ее взглядом.