Однако Пепин Бош не принял в расчет политические настроения пуэрториканцев.

В 1936 году многие из них были разгневаны тем, в какой степени правительство США вмешивалось в жизнь на острове, и им очень не нравилась мысль о том, что на их территории построит свой завод «заграничная» компания. Пуэрто-Рико, как и Куба, долго находился под властью испанцев — до войны 1898 года, после которой верх взяли Соединенные Штаты. Однако пуэрториканцы, в отличие от кубинцев, не сумели отстоять свою независимость, и остров, в сущности, превратился в колонию США — даже с меньшей, чем при испанцах, автономией. На острове был законодательный орган, однако местный американский губернатор мог наложить вето на любые проводимые законы — и часто так и делал. Представители Пуэрто-Рико регулярно подавали в Конгресс США петиции с требованием предоставить им самоуправление, но год за годом получали отказ.

К середине 1930 годов на острове возникло движение меньшинства, которое ратовало за вооруженное восстание как единственный способ добиться независимости. В феврале 1936 года, в тот самый месяц, когда Пепин Бош приехал изучить место строительства, шеф американской полиции на острове был убит двумя пуэрториканскими активистами.

Вашингтонские конгрессмены быстро провели закон, подавляющий дальнейшие попытки Пуэрто-Рико добиться независимости: они пригрозили прекратить всякую экономическую помощь, ввести пошлину на пуэрториканские товары и лишить островитян американского гражданства в ответ на любые шаги к независимости. Однако обещания Соединенных Штатов привели лишь к обратному результату — они подлили масла в огонь пуэрториканского движения за независимость, так что к тому моменту, когда Бакарди были готовы открыть завод, на острове вспыхнуло националистическое восстание. Пуэрториканские предприятия, производившие ром, объединились с местными законодателями, стоявшими за независимость, и провели закон, согласно которому на острове было запрещено производить ром любой торговой марки, кроме тех, которые уже выпускались в Пуэрто-Рико по состоянию на 1 февраля 1936 года. Это постановление, направленное непосредственно против «Бакарди», прошло с комментарием, что его цель — защитить исконное производство рома на острове от «любой конкуренции иностранного капитала».

Юристы «Бакарди» немедленно усомнились в конституционности пуэрториканского закона и заявили, что правительство Пуэрто-Рико не имело права запрещать кубинской фирме использовать собственную торговую марку. В то же самое время Пепин Бош развернул в прессе кампанию, целью которой было показать пуэрториканцам, как много «Бакарди» может дать острову. Большинство пуэрториканских фабрик в то время платили рабочим-мужчинам около двух долларов в день, а женщинам — еще в два раза меньше. Бош пообещал, что «Бакарди» смогут удвоить эти суммы. «Я буду считать, что ничего не добился в жизни, — заявил он местной прессе, — если Пуэрто-Рико не сможет гордиться тем, что построит «Бакарди» на этом острове». Он подчеркнул, что «Бакарди» намерена ежемесячно отправлять в США десять тысяч ящиков рома — больше, чем в силах производить любая другая местная компания. Кроме того, он заявил, что тридцать семь штатов, входящих в состав США, рвутся принять компанию у себя и прикарманить ее налоговые выплаты и ждут не дождутся, когда Пуэрто-Рико откажет «Бакарди». В конце концов юристы «Бакарди» сумели добиться временного судебного запрета на действие закона, и в январе 1937 года компания смогла начать производство рома в Пуэрто-Рико. Однако дело дошло до Верховного Суда США — и лишь после этого антибакардийский закон был наконец отменен и пуэрториканское отделение компании обрело законное право на существование.

4 февраля 1937 года компания «Ром «Бакарди»» отметила семьдесят пятую годовщину своего основания в Сантьяго-де-Куба — с гуляньями и фейерверками.

Винокурня на Матадеро, с которой начинал в феврале 1862 года дон Факундо — с жестяной крышей и земляным полом — за долгие годы превратилась в предприятие с многомиллионным капиталом, где работали 1200 человек, хотя у входа в старое здание по-прежнему росла тоненькая высокая кокосовая пальма, которую посадил вскоре после открытия винокурни четырнадцатилетний Факундо-младший.

По традиции, каждый год 4 февраля дочери Бакарди лично развозили благотворительные пожертвования в нуждающиеся учреждения по всему Сантьяго в память об основании фирмы. В семьдесят пятую годовщину в список учреждений вошли богадельня, пансионат для престарелых, детская больница, благотворительный центр раздачи одежды, приют для слепых, масонская ложа, детские сады, средние школы и сельскохозяйственный институт — среди многих других. Кроме того, компания наделила денежными подарками ветеранов войн за независимость, прикованных к постели в местных больницах. Это стоило Бакарди всего нескольких сотен долларов — зато признательностью местным учреждениям компания поддерживала свою репутацию фирмы с высоким гражданским самосознанием в гуманистических традициях Эмилио Бакарди.

Пепин Бош понимал, что прогрессивная репутация «Бакарди» вносит существенный вклад в продажи ее продукции на Кубе, и хотел добиться, чтобы о новом заводе в Пуэрто-Рико сложилось такое же общественное мнение. В честь семьдесят пятой годовщины основания фирмы Бош поместил во все пуэрториканские газеты полосные рекламные объявления, в которых излагались принципы «Бакарди», которых фирма придерживалась везде, где бы ни работала. Компания обещала «повышать моральный уровень» алкогольной индустрии в Пуэрто-Рико, запретив изображения женщин в своей рекламе, чтобы никто не смог объявить ее в том, что она эксплуатирует сексуальные образы для продажи спиртного. «Бакарди» также заявила, что дабы не поощрять потребление алкоголя среди молодежи, фирма не будет рекламировать свою продукцию на радио в дневное время, а также заверила, что стремится сохранить хорошие отношения с пуэрториканскими рабочими и поэтому будет и дальше бороться за «улучшение их социального быта».

Однако то были тридцатые годы — время, когда обещания корпораций хорошо обращаться с рабочими всегда встречались со скептицизмом. Разрыв между бедными и богатыми за годы Депрессии только расширился, и повсюду, от Сан-Хуана до Детройта, от Лондона до Сантьяго-де-Куба набирало размах агрессивное профсоюзное движение, распространялась тяга к социализму и ширилось влияние коммунистических политических партий. Корпорация «Бакарди» столкнулась с теми же претензиями со стороны работников, что и любое другое капиталистическое предприятие, несмотря на всю свою прогрессивную репутацию. Прошли годы, прежде чем «Бакарди» приняли в Пуэрто-Рико в полной мере, а на Кубе компанию постоянно раздирали пополам стремление оставаться конкурентоспособным частным предприятием и щедрым работодателем одновременно.

Закулисный правитель Кубы и политический манипулятор Фульхенсио Батиста принял в этот период стратегическое решение заключить союз с кубинской коммунистической партией и позволить ей контролировать профсоюзное движение.

Конфедерация трудящихся Кубы (Confederac'ion de Trabajadores de Cuba, КТК) — новая федерация профсоюзов, связанная с коммунистической партией, — так полюбилась министерству труда, что действовала практически как правительственная организация.

Профсоюзы по всей Кубе, которым придало отваги то, какой властью пользовалась КТК, выдвигали новые требования к работодателям, а компания «Ром «Бакарди»» с ее международной известностью стала для них невероятно соблазнительной мишенью. Для ее владельцев ситуация сложилась безвыходная — поскольку профсоюз работников «Бакарди» теперь считал конфликт между работниками и администрацией естественным и неизбежным в жизни любого предприятия. Даже мелкие неприятности приводили к крупной конфронтации. Так случилось, к примеру, когда в 1939 году компания приняла решение паковать бутылки с ромом не в деревянные ящики, как раньше, а в картонные коробки — по данным профсоюза, это привело к увольнению «свыше двухсот рабочих».