Вдруг самый высокий из бородачей вскочил и закричал:

— Это же Хуанито Грау!

Грау обернулся и увидел, что это Фидель Кастро, его приятель по сантьягской школе и достопамятному горному походу.

— Фидель, какого дьявола ты тут делаешь? — поразился Грау и встал, чтобы обнять старого друга. Он не видел Кастро уже много лет — хотя из газет знал, что тот вместе с несколькими соратниками отправился в изгнание в Мексику. Поговаривали, что на Кубе готовится новое вооруженное восстание.

— Мы едем из Веракруса, — загадочно ответил Кастро. На самом деле он только что председательствовал там на собрании завербованных революционеров-добровольцев, компания которых сейчас возвращалась вместе с ним в мексиканскую столицу. До восстания, которое Кастро возглавит на Кубе, оставалось меньше трех месяцев, и он присматривал судно, чтобы перевезти свой маленький партизанский отряд обратно на остров. Среди бородачей, которые в тот день пришли с Кастро в закусочную, был аргентинский искатель приключений Эрнесто Гевара по прозвищу «Че» (Грау, разумеется, его не знал), который уже стал одним из ближайших соратников Кастро.

Облокотившись о стойку поближе к Грау, Фидель прошептал:

— Я тебе позвоню. То, что мы затеяли, очень важно.

Грау кивнул и дал ему свой телефон, хотя в глубине души понимал, что звонок Фиделя сулит одни неприятности.

Уже в те дни многие кубинцы видели в Кастро человека, способного возглавить национальное восстание. У Грау была жена и две маленькие дочки — и все равно у него возникло бы искушение пойти за Фиделем, если бы тот всерьез постарался склонить его на свою сторону. Впоследствии он говорил: «Честное слово, я не знаю, как бы я поступил.

То есть, надеюсь, у меня хватило бы здравого смысла отказать ему, но момент был бы опасный. Понимаете, Фидель вполне мог меня уговорить!»

Кастро уже отточил умение убеждать на испанском офицере кубинского происхождения по имени Альберто Байо, который во время Гражданской войны в Испании был специалистом по партизанским действиям на стороне республиканцев.

Кастро вышел на него в 1955 году — ему нужна была помощь Байо в обучении добровольцев для военных действий на Кубе. Шестидесятипятилетний генерал уволился с военной службы и руководил небольшой мебельной фабрикой в Мехико. Вспоминая их встречу, Байо рассказывал, что сказал Кастро: да, он может помогать тренировать революционную армию, но в состоянии уделить этому только три часа в день.

— Нет, генерал Байо, — ответил Фидель, — вы нужны нам на целый день. Вы обязаны отказаться от всех остальных занятий и посвятить себя только нашим тренировкам. Зачем вам мебельная фабрика, если вы вот-вот поедете с нами на Кубу, где мы вместе одержим победу?

Байо писал, что энтузиазм и уверенность Кастро оказались такими «заразными», что он тут же пообещал продать свое дело и посвятить себя обучению кубинских повстанцев, большинство из которых не знали о военном деле практически ничего.

Подобные истории в ходе кубинской революции обросли легендами. Фидель Кастро пришел к власти скорее благодаря силе личности и фантастической способности вдохновлять или запугивать, чем благодаря стратегическим талантам. Военные операции, которые он планировал, всегда были неуклюжими, неорганизованными и неосмотрительными, однако он компенсировал эти недостатки поразительной отвагой, непреодолимой энергией и политической хитростью. Кубинцы стали считать его человеком, который искренне верит, что на Кубе нужно создать более справедливое и гуманное общество, человеком, чья сила убеждения и характер означали, что подкупить его не так просто, как его предшественников. Если он требовал, чтобы ему было дано право единолично руководить революцией, — что ж, это было понятно. Полагали, что со временем он будет вынужден пойти на компромисс и поделиться властью с другими. Его пыл и энтузиазм были заразительны, и кубинцы из всех социальных классов и всех слоев общества — в том числе и Бакарди в Сантьяго — стояли за него горой. В эссе «История меня оправдает» Кастро призвал своих соотечественников «Бросить на борьбу все силы», и вскоре кубинский народ доказал, что готов на это — даже не зная, за кем он идет и что будет дальше.

Начало вооруженного восстания Фиделя Кастро было неудачным. Судно, которое он в конце концов приобрел для своей экспедиции, старенькая дизельная яхта под названием «Гранма» — «Бабуля» — была рассчитана не более чем на двадцать пять человек, но Кастро втиснул на нее восемьдесят два бойца плюс две противотанковые пушки, девяносто винтовок, три пулемета, сорок пистолетов и несколько ящиков боеприпасов и провизии. Его план заключался в том, чтобы под покровом ночи высадиться с партизанским отрядом на южное побережье провинции Ориенте — так же, как поступили его последователи в Сантьяго, когда затевали мятеж против Батисты.

Координатором движения «26 июля» в Сантьяго был учитель по имени Франк Паис, которому исполнилось двадцать один год. Во многом он был полной противоположностью Кастро: скромный там, где Кастро был одержим манией величия, и организованный там, где Кастро был беспечно-храбр. Паис был сыном баптистского священника, всегда носил с собой Библию и преподавал в частной баптистской академии.

Искренность и серьезность Франка производила сильное впечатление на окружающих. К тому времени, когда Фидель со своим партизанским отрядом в конце ноября 1956 года отплыл из Мехико на яхте «Гранма», Паис уже выстроил в Сантьяго обширную подпольную сеть и тесно сотрудничал с Вильмой Эспин и другими активистами «М-26-7».