Представителем чехословацкого правительства в изгнании для освобожденных областей был назван социал-демократ Франтишек Немец, который уже в июле 1944 года вылетел вместе со своим небольшим штабом в Восточную Галицию, чтобы там дожидаться своего часа. После начала Словацкого восстания он появился в Банска-Бистрице, где заседал Национальный совет, и работал в его составе в контролируемых повстанцами районах, осуществляя функции государственного управления вплоть до второй половины октября. Когда восстание было подавлено превосходящими силами немцев, он вернулся сначала во Львов, а потом оттуда направился в Хуст, город в Карпатской Украине, уже занятый частями Красной армии. Какому бы то ни было отправлению им правительственных функций препятствовало здесь то обстоятельство, что Хуст еще находился в зоне боевых действий. «К тому времени не было даже намеков на то, что эта область не должна остаться неотъемлемой составной частью Чехословацкой Республики, – рассказывал позже Немец в своем выступлении перед чешскими журналистами. – Вскоре после своего прибытия я выступал вместе с Турьяником, коммунистическим председателем Национального совета Карпатской Украины, на большом собрании в Хусте, будущей столице. Турьяник сердечно и решительно говорил о единстве Чехословацкой Республики. Это выступление было вполне созвучно духу его статей, которые появились в коммунистической ежедневной газете «Правда» во время восстания в Банска-Бистрице. В течение нескольких дней, однако, коммунисты заняли совершенно противоположную позицию, следуя внезапно начавшейся систематической кампании, которую озвучивала радиостанция Киева и которая заключалась в нападках на Чехословакию и в необходимости присоединения Карпатской Украины к одной из советских республик».

Уже в начале ноября русские начали – на территории другого государства! – набор в армию годных к военной службе из числа жителей Карпатской Украины. Все протесты чехословаков Москвой были отклонены. Посол Бенеша в Москве, Зденек Фирлингер, социал-демократ по своей партийной принадлежности, сообщал 22 ноября в Лондон, что вопрос Карпатской Украины он долго обсуждал с представителем Народного комиссариата иностранных дел Валерианом Зориным. По информации Фирлингера, Зорин утверждал, что Красная армия набирает в свои ряды добровольцев под давлением всеобщего воодушевления населения и насущной необходимости в живой силе. В своем сообщении Фирлингер употребил выражение «Карпатская Украина», до сих пор бывшее предосудительным во внутриведомственной чехословацкой переписке, и советовал лондонскому правительству в изгнании «спокойно смотреть на происходящее» и не проявлять «излишней нервозности». «Только так можно удовлетворительным образом урегулировать происходящие события», – писал он.

Тем временем как кампания киевского радио, так и агитация за немедленное присоединение к Советскому Союзу продолжали в Карпатской Украине расширяться. В конце ноября генерал Гашек и его штаб, которые имели задание поставлять солдат для чехословацкой армии в фактически находящийся под командованием русских чехословацкий 1-й армейский корпус, были вынуждены покинуть страну. 1 декабря Немец получил письменное уведомление Национального совета Карпатской Украины о том, что этот орган власти принял решение о выходе из состава чехословацкого государственного союза. На этом основании они порывали все отношения с Немцем и его штабом и требовали от них в течение трех дней покинуть страну.

Этому событию предшествовало состоявшееся 26 ноября собрание в Мукачеве, на котором был создан 1-й конгресс Народных комитетов Карпатской Украины. В ходе его работы местные коммунисты заявили от имени всего населения, что «во исполнение его святой воли (!) необходимо покончить с тысячелетним чужим игом и соединиться со своим старшим братом, народом Советской Украины».

В манифесте, принятием которого завершилась работа этого конгресса, значилось:

«Основываясь на непреклонной воле всего народа Карпатской Украины, выраженной в петициях и резолюциях рабочих и крестьян, интеллигенции и духовенства, направленных в адрес конгресса из всех городов и сел Карпатской Украины, о воссоединении Карпатской Украины с Советской Украиной, 1-й конгресс Народных комитетов всей Карпатской Украины постановил:

1. Карпатская Украина воссоединяется со своей великой матерью, Советской Украиной, и выходит из союза с Чехословакией.

2. Просить Верховный Совет Украинской Советской Социалистической Республики о принятии Карпатской Украины в состав Украинской Советской Социалистической Республики».

Сказано – сделано. Без всенародного волеизъявления, без предварительных консультаций с чехословацким правительством в изгнании и без каких-либо исторических прав. Карпатская Украина никогда не была русской или украинской государственной территорией, даже в Средневековье она никогда не входила в Киевское княжество, не говоря уже о Московском княжестве. (В X–XI вв. Карпатская Русь входила в состав Киевской Руси. – Ред.) Но Бенеш и его правительство были вынуждены принять этот акт в качестве свершившегося факта. Более того, тогда же чехословацкий президент выразил опасение, что дальнейшее продвижение Красной армии по словацкой территории может вызвать и у населения Словакии неудержимое стремление к присоединению к Советскому Союзу. И когда в декабре 1944 года Бенеш получил от Молотова гарантии того, что Словакия останется составной частью Чехословацкого государства, он облегченно вздохнул и закрыл вопрос с Карпатской Украиной.

Будучи опытнейшим политиком, он уже давно понимал, что восстановление независимой Чехословакии и его собственное возвращение на родину в Прагу зависят куда в большей степени от Советского Союза, чем от западных союзников. Поэтому он проглотил горькую пилюлю, теперь именовавшуюся «Карпатской Украиной», и отправился в Москву, чтобы обсудить там со Сталиным способ своего возвращения в Чехословакию. Календарь показывал начало 1945 года. Хорошие новости были теперь для Бенеша изрядной редкостью. Чехословацкий 1-й армейский корпус под командованием генерала Людвика Свободы намеревался выйти из подчинения лондонскому правительству в изгнании. 18 января 1945 года – борьба шла уже в Центральной Словакии, и корпус, который в предшествующих боях, особенно под Дуклей [78] , понес тяжелые потери, мог восполнить их, только привлекая в свои ряды людей из жителей освобожденной Восточной Словакии, – Свобода с помощью посланника Фирлингера смог преобразовать статус своих войск. Корпус стал теперь армией и получил это имя.

«Лондонское министерство обороны и чехословацкое правительство были против того, чтобы созданный в Советском Союзе чехословацкий 1-й армейский корпус вырос до армии и стал носить это название. Буржуазное правительство не хотело согласиться с тем, что мы, новые чехословацкие вооруженные силы, были созданы на национальных (!) и демократических (!) основах. Министерство обороны имело твердое намерение перевести в феврале 1945 года так называемое Верховное командование в Восточную Словакию и организовать там новую, само собой разумеется, буржуазную армию под командованием генерала Ингра, – писал позднее Свобода в одной из своих статей и добавлял: – Эти планы лондонским эмигрантам осуществить не удалось! Несогласие Свободы со своим правительством – понятно, не без поддержки Сталина – уже случалось и прежде. Так, зимой 1944 года генерал разошелся с мнением министерства обороны, которое пожелало переобмундировать бойцов корпуса после пересечения ими границы родины. Но Свобода не хотел и слышать об отправленной из Лондона униформе и требовал обмундирование, пошитое по чехословацкому образцу, но из сукна, из которого шилась форма Красной армии.

Бенеш прибыл в Москву не с пустыми руками. Чтобы подготовить почву для политических дискуссий, он 30 января 1945 года разорвал отношения с находящимся в Лондоне польским правительством в изгнании и первым из глав государств Запада признал созданное русскими люблинское «правительство» [79] . Несмотря на этот жест – в значительной степени предательский по отношению к его до сего времени военным и политическим союзникам, с которыми он еще в 1942 году строил планы создания после войны чехословацко-польской федерации, – Бенеш не получил сколько-нибудь значимых уступок. «Представители буржуазии были вынуждены распрощаться со своими первоначальными планами на возрождение довоенной капиталистической Чехословакии, поскольку против этого восстал ведомый коммунистической партией рабочий класс, главная сила народа», – написано в изданном в Праге историческом труде об этих переговорах.