— Пузырьки, — потребовала Кейтлин.

Бенуа не забыл взять ее пластмассовых уток. Мари нашла их в третьем чемодане. Из своего рюкзака она достала лавандовую пену для ванны. В кухонном шкафчике французской актрисы она отыскала бутылку хорошего ирландского виски и налила себе стакан. Сегодня был длинный день. Очень длинный.

Кейтлин слишком устала, чтобы играть с утками.

Мари пришлось сделать над собой усилие, чтобы вымыть Кейтлин. Она лежала в ванне со стаканом виски и почти засыпала. Но нет, засыпать нельзя.

— Я вымою тебе голову, — сказала Мари. — Что скажешь?

Кейтлин кивнула.

Мари с усилием открыла глаза, вспоминая, где она. В Париже. В бегах. Не в отеле, а в квартире французской актрисы, знакомой Бенуа. Кремового оттенка прямоугольная ванна была не очень большой, обычного размера. Втроем с Бенуа они бы здесь точно не поместились. И вообще ванная комната была слишком простой, ничего особенного. Видимо, Лили Годе была так себе кинозвезда.

Они занимались сексом во Франции, в квартире французской актрисы. Пришлось вести себя тихо. Бенуа сказал, что не хочет, чтобы Лили их услышала.

— Может, тогда вообще не заниматься сексом? — спросила Мари.

Но конечно, она сказала это несерьезно. Беззвучный секс — в этом что-то было. Раньше они не обращали на это внимания. Поскольку Эллен проводила весь день на работе, это было не обязательно. Тогда опасность состояла в другом — нужно было тщательно убирать все следы. Разглаживать простыни. Следить за тем, чтобы на подушке не остался предательский волос.

Бенуа и Мари никогда не занимались сексом ночью, в темноте, и ощущения для Мари были совершенно иными. Она не видела Бенуа, его лицо, тело, но узнавала его на ощупь и на вкус. Его рот, его губы, втягивающие ее сосок, его зубы. Мари молчала, возвращая Бенуа себе, отнимая его у французской актрисы.

Секс. Благодаря сексу Мари, пьяная, уставшая, по горло сытая внезапно возникшей в ее жизни французской актрисой, похожей на маленького юркого зверька, вдруг вспомнила, почему она с Бенуа. Вспомнила, что она безумно влюблена. Про себя она порадовалась, что не уснула сразу после ванны. Все так же молча, не издавая ни звука, она обхватила его ногами, заставляя войти глубже. Все шесть лет в тюрьме секса у нее не было. И каждый раз, занимаясь любовью с Бенуа, она была ему благодарна. Она чувствовала себя живой. И хотела еще и еще.

Ничего. Она может молчать.

Это не смертельно.

Они сбежали вдвоем.

Между ними все еще есть эта страсть.

Утром они проснутся и будут есть на завтрак свежие круассаны. Испеченные в Париже.

— Я люблю тебя, — сказала Мари.

После всего, что произошло сегодня, это прозвучало особенно благородно. В первый раз Мари призналась Бенуа, что любит его. Он пробормотал что-то в ответ, уткнувшись лицом в ее тонкую ключицу.

— Moi aussi, [24] — расслышала Мари. Что означали эти слова, она не знала, но почувствовала умиротворение. Она верила в завтрашний день. В то, что будет завтрак.

Она уже забыла, каково это — засыпать рядом с кем-то. Бенуа был ниже ростом. Он лежал на боку, повернувшись к Мари спиной. Она тесно прижала его к себе и провалилась в сон.

Мари открыла глаза и увидела, что Лили Годе сидит на черном кожаном кресле-подушке в углу гостевой спальни. И смотрит на них. На ней была прозрачная черная ночная рубашка, едва прикрывавшая бедра.

— У тебя красивая грудь, — сказала она Мари.

Бенуа спал, лежа на боку. Мари потянулась за простыней и прикрыла их обоих.

— Намного больше, чем у меня, — добавила французская актриса.

— Уйди, — сказала Мари.

— Она настоящая? Твоя грудь?

Мари не ответила.

Лили пожевала прядь своих длинных светлых волос.

— Спасибо тебе, что привела его обратно ко мне, — сказала она. — Правда. Я очень тебе благодарна. Его слишком долго не было. Я ждала, когда он вернется. Я всегда знала, что однажды он вернется. Я дам тебе денег. Ты сможешь путешествовать. Или вернуться домой, в свою Америку. И к своим хот-догам.

— Хот-доги, — повторила Мари. — Я тебя не понимаю.

— Американцы любят хот-доги. D'ego^utant, [25] — сказала Лили Годе. — Я дам тебе денег. Ты поедешь домой. Или оставайся в Париже. Почему нет? Это большой город. Мне не важно, куда ты поедешь. Я очень известная актриса. Я тебе помогу. Он мой. Он принадлежит мне. И ты это знаешь. Comprends?

Мари немного откинула простыню, чтобы было видно ее большую — и настоящую — грудь.

— Ты ведь знаешь, что долго это не продлится, — продолжила французская актриса. — Он занимается сексом со всеми подряд. Ему всегда это нравилось. Натали не хотела знакомить его со своими подругами. Ему было все равно, что она чувствовала. Он трахал все, что шевелится. Comprends? Спроси его сама. Разбуди его. Разбуди его!