— Я знаю другое место, где мы можем пожить, — сказал Бенуа. — У моей бабушки.

— Хорошо, — кивнула Мари.

Ей нужно было где-то жить. Если придется платить за гостиницу в Париже, ее скудных сбережений хватит всего на несколько дней. Мари была рада, что Бенуа Донель что-то придумал. И кроме того, он мог заплатить за завтрак.

— Я очень сожалею, Мари, — сказал Бенуа. — Я прошу, прости меня.

— Я не хочу этого слышать.

— Это долгая и сложная история, — сказал Бенуа. — Lili et moi. [29]

Официантка принесла Бенуа кофе. Он заказал эспрессо, а не кофе в пиале.

— Я ничего не хочу о ней знать.

— Но ты же хочешь узнать больше о моей жизни. Я рассказываю тебе о себе. Лили мне практически как сестра.

— Ты занимаешься сексом со всеми своими сестрами? — не выдержала Мари. И тут же пожалела об этом. Она не хотела разговаривать с Бенуа в таком тоне. Не хотела казаться примитивно ревнивой. Такого рода ссоры пусть будут у них с Эллен. Позже. — Ничего не отвечай. Не хочу ничего знать.

— Но я хочу рассказать.

Мари покачала головой.

— Расскажи мне, — потребовала Кейтлин. — Папочка, расскажи мне.

Кейтлин не успевала за Бенуа, и ему все время приходилось ее поторапливать. Она останавливалась на каждом шагу — они шли через огромный блошиный рынок, а там действительно было на что посмотреть. Возле аквариумов они застряли надолго. Бесконечные ряды разноцветных рыбок. Этого Мари никак не ожидала. Рыбки, выставленные на продажу прямо на улице. Посреди Парижа. Бенуа купил Кейтлин золотую рыбку в крошечном круглом аквариуме.

— Мне нравится, — радовалась Кейтлин.

— Теперь неси сам, — сказала Мари Бенуа.

Ей не нравился собственный тон. Тон раздраженной мамаши. Супруги. Она понимала, что злится на Бенуа, но, как ни странно, не могла поддерживать в себе это чувство праведного гнева. Рынок заворожил Мари: живые рыбки и мертвая рыба, для еды; всевозможные продукты, сыры, мясо, а дальше по улице, лавка за лавкой, — книги; подержанные книги, новые книги, альбомы по искусству, открытки, плакаты. И все это через улицу от Сены.

На улице стояла весна, Мари была в Париже, и она не могла не ощущать радостное волнение. Ей хотелось побывать везде, увидеть все, хотя она понятия не имела, что означает это «все», — Мари практически ничего не знала о Париже. Разве что Лувр и Эйфелеву башню. А еще ей хотелось поесть улиток, политых чесночным соусом. Много лет назад мать Эллен убедила ее, что их обязательно нужно попробовать. Она тогда сказала, что без этого жизнь Мари будет неполной. Что ж, вот она, ее жизнь. Она добралась до Парижа, и вдруг это стало вполне возможным — попробовать улиток. Мари никогда не думала, что окажется в самом Париже. Она не думала о том, что будет после тюрьмы. С кем она будет. Кейтлин просто влюбилась в свою золотую рыбку.

— Я назову его Пэрис, — сказала она.

— Как Пэрис Хилтон, — заметила Мари.

Кейтлин задумалась.

— Нет.

— Не как Пэрис Хилтон? — уточнила Мари.

Кейтлин ничего не ответила. Видно было, что она в замешательстве.

— Как город, в котором мы сейчас находимся? — спросила Мари.

Кейтлин кивнула. Мари с удовольствием отметила, что Бенуа Донелю неудобно нести аквариум с рыбкой. Посмеиваясь про себя, она наблюдала, как он неловко, одной рукой пытается вытащить из кармана джинсов пачку сигарет, потом достать одну сигарету и прикурить. Он не стал просить Мари подержать рыбку, а сама она не предложила.

Следуя за Бенуа, они пересекли улицу, идущую вдоль Сены, и спустились по каменной лестнице, ведущей к воде. Кейтлин держалась за руку Мари и медленно, с трудом переставляя одну ногу за другой, одолевала широкие ступени. Она не разрешила взять себя на руки, и Бенуа специально ушел далеко вперед. Мари посмотрела ему вслед и подумала: что будет, если они не сумеют его догнать? Но он остановился почти в самом конце лестницы и занял место в длинной очереди. Мари и Кейтлин наконец приблизились к нему.

— Зачем это? — спросила Мари.

— Мы поплывем на лодке, я думаю, — ответил Бенуа. — Так будет быстрее. Тебе понравится, поверь мне.

Мари подняла бровь.

— Тебе понравится, — повторил Бенуа. — Американцы это любят.

Он заплатил за билеты. Американские доллары Мари, таким образом, остались целы и невредимы.

Они поднялись на верхнюю палубу и уселись на деревянную скамью, с которой было хорошо видно Сену. Бенуа оказался прав. Мари действительно понравилось. И кроме того, это был прекрасный способ посмотреть на Париж и при этом не устать. И не задерживаться на каждом шагу из-за Кейтлин.