— Этот слой породы у нас здесь изучает один парень, палеобиолог из Мичиганского университета по фамилии Макнэир. Он выдвинул теорию, что, возможно, во время самого вымирания вулканическая деятельность или сейсмическая активность погрузила этот слой пермской породы под воду, завалив куда более древними докембрийскими пластами. Таким образом, сохранив его для нас, в то время как остальные слои пермской породы были давно содраны ледником и смыты водой.

— Тогда это довольно важная находка?

— О, да. Только в ней нет руды, Бойд, а мне платят за то, что я нахожу руду.

На этой ноте Юргенс повел их через забой.

Он загибался влево, и шум механизмов стал заметно громче. Там работало несколько бурильных бригад, прокладывавших три отдельных туннеля в поисках рудоносной породы. Это был тот еще процесс. Из штреков к другим туннелям вели рельсы, по которым ездили туда-сюда вагонетки, вывозящие породу наверх, в «Яму». Под мертвым сиянием дуговых фонарей и ламп накаливания, закрепленных на стенах, сновали десятки мужчин. Запах серы почти не ощущался из-за дизельных паров и облаков каменной пыли. Повсюду капала и бежала маленькими ручейками вода. Гудели и грохотали двигатели. Шипели компрессоры и выли генераторы. Все место было опутано трубами, шлангами и высоковольтными проводами. Гремели отбойные молотки и пневматические перфораторы. Под ногами плескалась красная грязь.

Зрелище было невероятное.

Юргенс определил их в бригаду, прорубающую дальний правый штрек. Маки и Бойд надели респираторы и защитные очки, вставили в уши затычки. Здесь было шумно и опасно, повсюду кружили облака каменной пыли.

Их штрек назывался «собачий ходок», из-за маленького пространства для работы. Бурильщики проделывали группу скважин, потом саперная бригада закладывала в них динамит, и все убирались куда подальше. Взрыв расчищал футов десять туннеля, и когда пыль оседала, туда устремлялись рудокопы, кирками и лопатами выгребая породу и щебень. Единственный способ доставить породу из штрека в поджидающие вагонетки это передавать ее по цепочке. Но даже так, из-за пыли почти ничего не было видно. Бойд знал, что рядом с ним есть другие люди, но видел лишь фонари их касок, скачущие во мраке. Его клаустрофобия стала уже чем-то осязаемым. Почти за три часа они углубились на добрые двадцать футов.

Когда наступил перерыв, они вернулись в забой, где было чуть тише. Ботинки Бойда были густо вымазаны красной грязью, а сам он с ног до головы был усеян пятнами рудного пигмента. Его покрывал слой каменной пыли толщиной в добрые полдюйма. Когда он снял каску, пыль была даже в волосах. На спине и на рукавах. Он чувствовал ее привкус на языке. Дрянь еще та.

Они с Маки присели рядом с двумя другими шахтерами, которых звали Иззи и Джонсон. И тот и другой были не очень многословны. Поэтому Бойд обрадовался, когда к ним подошел Брид. Маки, естественно, был не очень рад его видеть.

Он налил Бойду кофе из своего термоса, и Бойд вытер со рта пыль. — Спасибо, — сказал он.

— Ты еще не расстался с девственностью, малец?

— Еще нет.

— Что думаешь о работе в штреке?

Бойд затянулся сигаретой, держа ее красными, жирными пальцами. — В каком смысле?

— Ага, вот и я о том же. Хотя, не все так плохо. Движемся быстро. Юргенс сказал, что с такой скоростью уже к завтрашнему полудню наткнемся на руду.

— Да ваш Юргенс свою задницу от дупла в пеньке отличить не сможет, — сказал Маки.

— Ты это слышал, Бойд? — сказал Брид. — Наш босс ни хрена не понимает. Жаль, что здесь не заправляет Маки.

— Да заткнись ты уже, — огрызнулся Маки.

— Юргенс не так плох, — сказал Брид.

— Вполне, — согласился Бойд.

Маки лишь хмыкнул. — Трещите как две старухи за рождественским чаем.

— Он рассказывал мне про породы.

— Ага, он любит говорить про породы, — сказал Брид, гася сигарету. — Ты должен еще познакомиться с тем палеологом из Университета. Макнэиром. Вот он реально любит породы. На днях мы тут выкопали ископаемое… какую-то рыбину с зубами как кровельные гвозди. Макнэир так возбудился, что я подумал, будто он уже готов отыметь ту хрень в задницу.

— Как давно ты здесь? — спросил его Бойд.

Брид рассмеялся. Он всегда смеялся. — Годков эдак пятнадцать. Я просто жду удобного случая, чтобы выбраться отсюда.

— Ну да, — сказал Маки. — Брид — гребаный индеец. Ждет, чтобы получить часть тех халявных денег с Индейского казино, чтобы можно было потом пинать балду, как и все их племя.

— Не надо ерничать над моими краснокожими братьями, — сказал ему Брид. — Хотя, он прав, Бойд. Я жду, когда попаду в список. Легкие деньги. Тогда я целыми днями буду потешаться над вами, белыми, и присовывать вашим женушкам, пока вы тянете лямку в этой дыре.

Бойд рассмеялся.

Маки что-то буркнул себе под нос.

Один из шахтеров сказал, — Ты — кусок дерьма, Брид. Знаешь?

— Мой «старик» говорил мне это с самого моего рождения, братан. Но вот как я на это смотрю — если ты в чем-то хорош, не изменяй себе.

Бойд просто слушал их треп про породы и найденные ископаемые, которые, как сказал Макнэир, попали сюда со дна древнего океана. Конечно, Брид не упускал ни одной возможности поддеть Маки и позубоскалить насчет его жены.