Любовь, если бы она была в душах, полностью бы изменила человека, вернула бы его в естественное состояние, какое было у Адама в раю до грехопадения, и после выполнила назначение человека – его обожение. Сама мысль о преступности не могла бы прийти ему в голову. Любовь даже выше покаяния; покаяние – лишь средство достижения любви.

Преподобный Силуан Афонский учил, что «ныне люди стали гордыми и спасаются только скорбями и покаянием, а в любви очень редко кто достигает… Но кто не имеет великой благодати, того Святые Отцы учат покаянию; и покаяние недалеко от любви, которая приходит по мере простоты и смирения духа» [556] . Любовь приходит и вселяется отдельно в душу каждого человека, и поэтому ликвидировать сразу всю преступность путем достижения любви всем человечеством одновременно, не представляется пока возможным. Но и один в поле воин. Исполнение заповедей любви одним человеком, независимо от его служения и социального статуса зажигает «свечи» любови в душах других людей. Если человек любит, то уже все его социально-демографические характеристики не имеют никакого значения.

Тогда меняется и содержание отношений даже между администрацией исправительного учреждения и осужденными. Если и форма отношений, основанная на законе, внутренний режим не меняется, но духовная связь у тех, кто умеет любить, с другими меняется основательно. При этом любовь к своему ближнему вовсе не означает, что преступники должны быть выпущены на свободу, если в их отношении исполняется приговор о наказании в виде лишения свободы.

Разве не проявляется в этих взаимосвязях акт любви? Вот, что говорил каторжникам епископ Херсонский и Таврический Иннокентий: «Положим, иной из Вас еще до наказания положил твердую решимость исправиться и начал уже исправляться. Следовательно, как бы нет ему надобности в строгом наказании. Если принимать его за понудительное средство исправления. Но такой преступник должен понести наказание, между прочим, в страх другим для того, чтобы наказанием казнились прочие, чтобы, видя его страдания, все трепетали от одной мысли об его преступлении. И в этом самом, наказанный должен еще находить немалое утешение для себя. Потому что через него удерживаются другие от тяжких грехов» [557] .

Какие бы сферы общественной и частной жизни мы ни рассмотрели, какими бы они ни казались далекими от христианских догматов, так или иначе причины различного неустройства, будь то лесные пожары, или преступность, будут находиться в причинно-следственных связях с Божественным Откровением. «Игнорирование духовно-нравственного детерминизма существенно обедняет общее представление о причинности и ее проявлениях, в частности, в уголовном праве, оставляет в тени целый блок вопросов, связанных с противодействием преступности» [558] . Лучше не скажешь.

Таким образом, самыми важными, по нашему мнению, правилами в жизни человека является исполнение заповедей любви. Если есть причины преступности, то они – следствие отсутствия или недостатка любви. Предупреждать преступность можно различными средствами, но только исполняя заповеди любви. Как родник пробивается к свету сквозь толщу песка, так и любовь каждого человека должна продираться сквозь стену страстных наслоений его души, и через гранит внешних неблагоприятных обстоятельств к тому негаснущему Свету, имя которому Бог.

При обобщении тысячелетнего учения Церкви в части борьбы с человеческими греховными страстями в Основах социальной концепции РПЦ указывается, что в случае совершения неправедного поступка «ущерб, нанесенный целостности… миропорядка, может быть восполнен через страдание преступника или через помилование, когда нравственные последствия греховного деяния принимает на себя милующее преступника лицо».

Любовь означает в первую очередь заботу о спасении других людей, иногда, возможно, и через страдание. Поэтому православие не отрицает уголовное преследование: «Заключение, изгнание (ссылка), исправительные работы и штраф сохраняются в качестве наказания и в современном мире. Все эти виды судебной кары не только имеют смысл с точки зрения ограждения общества от злой воли преступника, но и призваны служить его исправлению. Так, лишение или ограничение свободы дает человеку, поставившему себя вне общества, возможность переоценить собственную жизнь, дабы вернуться на свободу внутренне очищенным» [559] . «Вместе с тем Церковь настаивает на необходимости человеческого отношения к подозреваемым, подследственным и гражданам, уличенным в намерении нарушить закон. Жестокое и недостаточное обращение с такими людьми способно укрепить их на неправом пути или толкнуть на него» [560] .

Далее отметим, что научный и практический интерес также представляет уяснение положений, адресуемых православным богословием к современным христианам, выступающим, в том числе, в качестве субъектов антикриминальной профилактической деятельности. Ответ на эти и другие актуальные вопросы содержится в Основах социальной концепции РПЦ и принятых в развитие Основ в июне 2008 г Архиерейским Собором РПЦ «Основ учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека» [561] .

Это важные документы, посвященные дальнейшему осмыслению проблемы прав человека в современном мире в контексте воспитания граждан в духе нравственности и правопорядка. Принятие последнего документа вызвано, прежде всего, тем обстоятельством, что христиане нередко оказываются в условиях, когда по сути общественные и государственные структуры принуждают действовать вопреки Божьим заповедям. В Основах учения разъяснены следующие базовые положения.

1. После грехопадения достоинство не было утрачено человеческой природой, ибо в ней остался неистребимым образ Божий, а значит, и возможность восстановления человеческой жизни в полноте ее изначального совершенства. Восприятие Господом Иисусом Христом полноты человеческой природы (кроме греха, см. Евр. 4, 15) показывает, что достоинство не распространяется на искажения, возникшие в этой природе в результате грехопадения.

2. В восточной христианской традиции понятие «достоинство» имеет в первую очередь нравственный смысл, а представление о том, что достойно, а что недостойно, крепко связано с нравственными или безнравственными поступками человека и с внутренним состоянием его души.

3. Достойной является жизнь согласно изначальному призванию, заложенному в природе человека, сотворенного для участия в благой жизни Бога. В святоотеческой традиции это раскрытие образа Божия называется обожением. Богоданное достоинство подтверждается наличием у каждого человека нравственного начала, которое опознается в голосе совести. Об этом пишет св. ап. Павел в Послании к римлянам: «…дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2, 15).