— Денег нет.

Я любил это кафе. Во-первых, если сесть к окну, то открывается довольно приятный вид — здание Думы с вечно стоящими часами и кусочек «Гостиного двора». Вроде как не просто напиваешься, а культурно, блин, проводишь досуг. Во-вторых, недорого. Относительно, конечно, недорого, но все-таки. А в-третьих, работает кафе до шести утра. Захотелось тебе, скажем, в три часа ночи пивка попить, лови такси и пей себе на здоровье.

Официантка принесла пиво и поставила высокий запотевший бокал на картонный квадратик с надписью «Spendrups». Комизм ситуации заключался в том, что внутри бокала был никакой не «Spendrups», а самая обычная «Балтика». Номер три. Когда в позапрошлом году я был в Ирландии, то видел, что там по этим картонкам посетители определяют, кто сколько за вечер выпил, и соответственно расплачиваются. На кой хрен эти квадратики приносят у нас — неведомо никому.

Я отхлебнул «Балтики» и выгреб из кармана мятые купюры. Так. Если не появится кто-нибудь из знакомых (или, скажем, еще один полумертвый, но очень щедрый китаец), то, пожалуй, это у нас сегодня последний бокальчик. Да и хрен с ним. И так пью столько, что если, Бог даст, доживу до годов ныне покойного мецената Ли, то моя печень даст его прогнившей печенке сто очков форы. Да и с сообразительностью у меня в последнее время что-то не ахти стало. Сижу здесь уже три часа, а что мне делать со свалившимся на меня трупом китайского происхождения, так и не сообразил.

— Молодой человек, не желаете купить розы? — прервала поток моих самобичеваний вошедшая в кафе девушка. Способ зарабатывания на жизнь у таких девушек сводится к тому, что ночь напролет они ездят по ресторанам и мешают людям спокойно отдыхать. Напирая на джентльменские инстинкты, они втирают подвыпившим гражданам розы по цене, раза в три превышающей цены самых дорогих магазинов. И ведь покупают. Какой же это джентльмен откажется купить своей даме розы, которые к тому же уже принесены ему прямо к столику.

Лично со мной данный номер не проходит. Вряд ли я когда-либо подходил под категорию «джентльмен». Разве что очень давно.

— Зачем? — поинтересовался я у девушки.

— Подарите своей даме.

— Где вы видите даму?

— Неужели у вас нет девушки?

(Анжелика? Бред собачий.)

— Нет.

— Поставите цветы у себя дома, — не сдавалась настырная коммивояжерша.

— У меня нет дома.

Аргумент оказался убийственным. Девушка тут же отошла в сторону. Я утопил сигарету в уже переполненной пепельнице и взглянул на часы. Дело шло к трем. Время, конечно, детское, можно было бы и еще посидеть. Или пойти куда-нибудь послушать музыку. Или позвонить Осокину, занять денег и уж тогда напиться по-настоящему. Но не хотелось. Хотелось отдохнуть, собраться с мыслями и решить наконец, что мне делать со всеми свалившимися на меня неприятностями. Я отсчитал причитающееся с меня за пиво, положил деньги на стол и вышел.

Снаружи лил дождь. Лил так сильно, что «Гостиный двор» был почти не виден за потоками воды и лишь желтел кокетливым силуэтом. Под козырьком у самого входа в кафе стояли две совсем молоденькие проститутки. Интересно, на что они в такую погоду рассчитывают? Проститутки с надеждой посмотрели на меня, но, оценив помятую физиономию, давно не стиранный плащ и явное отсутствие собственного автомобиля, печально отвели глаза.

Я дошагал до Невского, подошел к краю тротуара и призывно поднял руку. Если водитель попадется нормальный, то до Купчина денег должно хватить. Главное, не нарваться на жлоба, для которого частный извоз — занятие профессиональное.

Я ждал всего пару секунд, после чего, заломив крутой вираж и окатив меня водой, к тротуару подрулил роскошный черный джип. Хромированные колпаки на колесах, стекла с тонировкой, финские номера. Джип был огромным, как танк, и, насколько я видел, битком набит бандитами. Черт, этого мне еще не хватало.

Переднее правое стекло было опущено. Оттуда высунулся здоровенный бритый молодец и пробасил:

— Садись, брат, подвезем.

— Не-е. — Я покачал головой. — Я уж как-нибудь сам.

— Садись, тебе говорят. — Прикрываясь ладонью от хлещущего дождя, бритый в упор посмотрел на меня. Сросшиеся брови, ломаные-переломаные уши, нос, выглядящий так, словно скульптор, лепивший это лицо, в последний момент почему-то решил вдавить его глубоко внутрь головы. В общем, вряд ли кто-нибудь назвал бы его милашкой.

— Ребята, мне в другую сторону. — Я улыбнулся и неторопливо, сохраняя собственное достоинство, зашагал прочь.

Джип дал задний ход. Еще до того, как он полностью остановился, двери распахнулись и из машины выскочили трое. Уныло-однообразные гиббоны под два метра ростом.

— Ты чего, не понял? Тебе же сказано — садись в машину. — Молодцы начали потихоньку обступать меня, прижимая к стене.

Происходящее удивляло меня все больше. Чего им от меня нужно? С каких это пор обладатели модных джипов и клубных пиджаков начали вдруг подрабатывать, грабя ночью прохожих прямо на Невском? Не вынимая рук из карманов плаща и улыбаясь так, что у меня затекли мышцы лица, я медленно, чтобы до них дошло, проговорил:

— Вы ошиблись. С кем-то меня спутали. Денег у меня нет. Я иду домой. Дойду сам. Спасибо за помощь.