— Тогда можно подождать, — сказала Камала, усаживаясь на диван. Ей было немного страшно оттого, что каждое ее слово может быть подслушано, что где-то за стеной притаился недоброжелатель, не только ловивший каждое ее слово, но и тайно подглядывавший за ней. — Сегодня так жарко, — немного помолчав, произнесла она и, встав с дивана, прошла через всю комнату и вышла на балкон.

Простиравшаяся перед ней лагуна была прекрасна. Небо в этот поздний час являло собой смесь ярко-красного, шафранного и аметистового оттенков, а выступившие на нем звезды сверкали, как бриллианты на платье Камалы.

Квинтеро подошел к ней и встал рядом.

— Откуда у вас это платье?

— Подарок его превосходительства.

— Оно великолепно. Эти бриллианты стоят не одну тысячу фунтов.

— Именно так я и подумала, — призналась Камала. — Я не ошиблась, приняв его?

Сеньор Квинтеро пожал плечами.

— Закаты здесь всегда восхитительны! — нарочито громко произнес он.

В следующее мгновение на балконе появился Конрад. Камала посмотрела на него и сразу поняла, что с ним что-то не так: брови нахмурены, губы сурово поджаты.

— Что случи… — начала она, но не договорила, заметив, что на балкон вслед за Конрадом вышел адъютант дона Мигеля.

Он поцеловал ей руку, поклонился Квинтеро и сказал:

— Его превосходительство готов принять вас.

Чувствуя себя школьницей, Камала последовала за мужчинами в гостиную, где дон Мигель принимал их в первый раз.

Когда они вошли, хозяина дома там не было. Он появился лишь через несколько минут, по-прежнему одетый в черное, но в белой рубашке с жабо и высоком галстуке, украшенном бриллиантовыми заколками размером с шиллинг.

Камала сделала книксен. Впрочем, ей показалось, что дон Мигель смерил оценивающим взглядом не ее, а платье, отводя ей самой второстепенную роль.

Затем он обратился к Конраду с ничего не значащими, но весьма цветистыми речами, не обращая внимания на сеньора Квинтеро, как будто того вообще не было в комнате.

Вскоре обмен любезностями закончился, и все отправились за стол.

Банкетный зал оказался не менее впечатляющим, чем "тронный". Стены здесь были инкрустированы золотом и увешаны картинами в дорогих резных рамах.

Стол, за который они сели, был покрыт кружевной скатертью и уставлен дорогой посудой, как и платье Камалы щедро усыпанной бриллиантами.

Камни были настолько прекрасны, что Камала не удержалась от восхищенного восклицания.

Дон Мигель сел во главе стола на стул с высокой спинкой, обтянутой прекрасно выделанной испанской кожей. Его гостья села справа от него, ее "брат" — слева.

— Вам нравятся мои украшения? — спросил хозяин дома.

— О да, конечно, ваше превосходительство, — ответила Камала. — Они сказочно красивы! Сомневаюсь, что где-либо в мире отыщутся им равные!

— Приятно слышать, — заметил польщенный дон Мигель. — Возможно, вы удивитесь, если я вам скажу, что они были сделаны на заказ моими собственными ремесленниками.

— Это бесподобно, — вступил в разговор Конрад. — А я было подумал, что эти старинные сокровища привезены из Испании.

— Оригиналы действительно были доставлены оттуда, — ответил дон Мигель, — но я научил индейцев воспроизводить их с почти идеальной точностью. Разумеется, драгоценные металлы и камни я также выбирал лично.

— Сеньор Квинтеро по пути в Мексику рассказывал нам о прекрасных алмазах, которые здесь добывают, — сообщила Камала. С этими словами она прикоснулась к бриллиантам на своем новом платье. — Я должна поблагодарить ваше превосходительство за то, что вы любезно предоставили мне это прекрасное платье, чтобы я могла выйти в нем к ужину, — добавила она.

— Предоставил? — с негодованием произнес хозяин дома. — Это мой подарок вам!

— Я не… — начала было Камала, но, заметив нахмуренные брови Конрада, закончила фразу совсем не так, как намеревалась: — …могу найти слова, чтобы выразить вам свою признательность за ваш щедрый подарок.

— Вам нет необходимости меня благодарить, — высокомерно ответил дон Мигель и тут же переменил тему разговора. — Завтра, — проговорил он, повернувшись к Конраду, — вы увидите "Санта-Марию", мой новый клипер, построенный в Америке.

— Я видела, как ваш корабль подплывал к берегу, — вмешалась в разговор Камала. — Он великолепен, как и все, что я вижу здесь.

— Рад, что вы так думаете, — произнес дон Мигель. — Мой девиз — только самое лучшее. Я не держу ничего, что уступало бы вещам, какими обладают другие люди. — Его взгляд на мгновение задержался на Камале, и он добавил: — Многие индейцы обладают даром ясновидения. Когда я родился, мне предсказали, что я буду править этой страной. Недавно мне нагадали кое-что другое.