— Вы в одиночестве, милорд? — Яркая шатенка со смелым взглядом и призывными нотками в голосе старалась привлечь к себе его внимание. Ее взгляд прошелся по Эвану с выразительностью проголодавшейся хищницы.

— Боюсь, что нет, — ответил Эван, убирая руку, которая намекающе легла на его грудь. — Прошу меня простить.

— В другой раз, — сказала шатенка, надув губки. Было понятно, что она не привыкла к отказам.

Эван незаметно проследовал за Лоттой из буфетной комнаты в приемную. Здесь было не так уж много гостей, поскольку из бального зала уже доносилась энергичная мелодия мазурки. Сквозь открытые двери были хорошо видны танцующие пары. Лотта быстро направилась к противоположной стене, где на массивных пьедесталах по бокам закрытой двери стояли две чудесные сине-белые вазы по три фута высотой. Одно быстрое движение руки — и рыбные деликатесы оказались на дне вазы. Эван с восхищением следил за происходящим.

— Мадам, вы это ловко проделали. Мои поздравления, — тихо подойдя к ней, на ухо прошептал Эван.

Лотта аж подпрыгнула, задохнувшись, а ее расшитая рубинами сумочка упала на пол. Эван нагнулся и, подобрав ее, с насмешливым поклоном передал Лотте.

Карие настороженные глаза в прорезях маски всматривались в его лицо.

— Что вы здесь делаете? — спросила она шепотом, в котором слышались жесткие ноты.

Злости? Испуга? Он не смог бы с уверенностью ответить.

— Хотелось бы задать вам тот же вопрос, — холодно произнес Эван.

Он стоял, упершись рукой в косяк двери, заперев ее в узком пространстве между тяжелыми панелями красного дерева и собственным телом. Никому не было до них дела. Правила маскарада позволяли отбросить многие условности.

— Вы же сами видели, что я здесь делаю, — прошипела в ответ Лотта.

— Мстите? — предположил Эван. — Гниющая рыба в зале для приемов? Вы — неподражаемы, должен сознаться.

Ее взгляд засверкал.

— Грегори заслуживает большего. У него очень неряшливая прислуга, — заметила Лотта, сопровождая слова легким пренебрежительным движением украшенного драгоценными камнями запястья. — Они еще долго не заглянут сюда, пока не пойдет зловоние. Вполне вероятно, Грегори прикажет раскапывать сточные трубы, тщетно пытаясь найти источник. А тем временем никто не решится воспользоваться его гостеприимством, — с улыбкой, спрятанной под маской, сказала Лотта. Ее глаза светились. — Гнилая рыба так подходит для того, кто сам прогнил до сердцевины. Он того стоит, вы не находите?

Она дерзко вздернула подбородок. Соблазнительно алые губы надменно скривились под маской. Эвану захотелось поцеловать их. Он придвинулся чуть ближе.

— Что еще вам удалось наделать? — поинтересовался он.

— Ну… — Вновь ее глаза заулыбались Эвану. — Не так уж и много. Знаете, у этих дорогущих любимых сигар Грегори очень ароматный дым, особенно если положить их в камин, тот, что в библиотеке. А еще его камзолы и пальто не особенно хорошо смотрятся без рукавов. Поверьте, Вестон ни за что не додумался бы сам до такого необычного фасона.

— Вы обрезали рукава его камзолов? — догадался Эван.

Форменное издевательство над знаменитой маркой, которая стоила целую кучу денег. Его восхищение перед изобретательностью Лотты возрастало с каждой минутой.

— Да нет же. Всего по одному на каждом, — безмятежно уточнила Лотта. Ее глаза блестели, не тая коварного веселья. — Это пустяки по сравнению с соблазном оттяпать ему кое-что еще, чего он вполне заслуживает.

— Еще что-нибудь?

Она в задумчивости провела пальцем по руке Эвана, который склонился настолько близко к ней, что перья маски щекотали его щеку.

— Я подсунула слугам ключи от личного винного погреба Грегори, — с преувеличенным страхом сообщила шепотом она. — Не думаю, что это вино предназначалось для всех. А сейчас все угощаются его самым дорогим шампанским. Крапива, которая лежит сейчас у него под простыней, станет еще одним уколом его… гордости.

— Прекрасно, чудное вино, — смеясь, сказал Эван. — Не забыть бы поблагодарить мистера Каминза на обратном пути. Так ради этого вы вернулись в Лондон? Ради мести? — придвинувшись, спросил он.

Лотта несколько напряглась, постаралась отстраниться, но он стоял уже совсем близко, сжав рукой ее запястье.

— Нет, — мрачно ответила она. — Когда я выбирала платье, мне случайно удалось подслушать сплетни о маскараде, который устраивает Грегори. Я решила воспользоваться случаем попасть сюда без приглашения, — созналась она и гордо выпрямилась. — Я уже говорила, что нуждаюсь в развлечениях. В Лондон я приехала от скуки. Мне необходимы развлечения. Вы пренебрегаете мной.

— Чепуха, — возразил Эван. — Я был более чем внимателен к вам.

— О да! В постели… — с пренебрежением отозвалась она. — Мне не на что жаловаться, поскольку именно это вы подразумеваете под вниманием, милорд. — Она посмотрела на него с вызывающей улыбкой. — Но, увы, даже у вас не хватило выносливости постоянно находить для меня занятие.

— А в Вонтедже не оказалось подходящих для вас развлечений?

— Разумеется, нет, — ответила Лотта. — Да и могут ли они быть? Там нет театров и концертов, за исключением тех наводящих ужас парадов, которые устраивает капитан Ле Гранд. Нет балов и вечеров, по крайней мере, меня на них не приглашают. Вам можно хотя бы ходить на эти скучные обеды у местных помещиков, а вот я считаюсь недостойной подобной чести, — сыронизировала Лотта, постукивая алым веером по его груди. — Вот я и сделала то, чего вы не можете себе позволить, — поехала в Лондон. Во всяком случае, мне так казалось, — закончила она, нахмурившись. — Как это вы оказались здесь? У вас есть официальное разрешение? Как вам удалось найти меня?