– Сашья! – послышалось от оказавшейся рядом Пышки. – Фы драться слишком пыстро. Мы нье могли помочь.

Пышка стояла взволнованная, как наседка над яйцами. Подруги-интуристки тоже сверлили воздух растерянными рожицами. Ну понятно. Сделать ни хера не могли, просто стояли и зырили, зажимая губки, как его топят.

– Ладно, моя понимайт, – милосердно сказал Аспирин, сплевывая воду в воду. – Короче, тише. Эта гнида, возможно, еще где-то тут.

А и правда, тварь ведь выжила! Эта мысль охренительно поразила сталкера, причем не столько сама эта мысль, сколько осознание, что он стал базарить с подопечными, пока вокруг плавал атаковавший мутант. Хреновенько. Типа, не профессионально.

– Блин… Чё-та я с вами расслабился совсем… – процедил Аспирин сквозь зубы, поднимая трещотку. Движением левой руки он разом содрал респиратор, очки, бандану, кинул все это Пышке. Кивнул Бельку. Водя стволами, оба принялись шарить по водной ряби во все глаза. Впрочем, хрен там. По волнам скакали блики, и ластоногий, разумеется, был невидим.

– Ближе все, ближе встаньте! – прикрикнул сталкер. – Теснее. Спина к спине!

В воде болтались останки карты, больше похожие на использованную туалетную бумагу, но в создавшейся ситуации, естественно, никому не было до нее дела. К тому же, как надеялся сталкер, если они выйдут из обрыва, ориентироваться в пути он сможет уже сам. Спустя минуту молчаливого стояния в водном потоке Аспирин все же решил добраться до карты и вытащить ее из воды, но в это мгновение размокшая бумага вдруг подскочила, словно Карлсон в простыне, и метнулась в сторону группы!

Ей-богу, это был самый неудачный момент. Неудачный, разумеется, для мутанта. Сделав шаг в сторону карты, Аспирин был готов к чему-то подобному. На перепончатых лапах мелькнули когти, хлопнули уродливыми веками злые глаза. Всех тварей земных и небесных создал Господь. Но этого изготовила Зона – по собственному, млять, инженерному проекту.

Ствол подскочил, как кобра, и плюнул в склизкую морду свинцовой трассой. К радости Аспирина, к матерку его любимой трещотки присоединилось и гулкое хлопанье пистолета – это Белёк, получив наконец возможность стрелять, начал лупить по твари из «Дезерт Игл».

Срубленный двойным потоком металла, ластоногий с ревом опять отвалил на дно. Аспирин не двигался, поскольку патроны в рожке еще оставались. А вот Белёк, расстреляв обойму, спешно ее отсоединил и зацепил на жилете новую…

Слишком медленно, черт возьми! Либо тварь была очень умной, либо просто среагировала на движение, как и в случае с шагом Аспирина в сторону плавающей карты, но ластоногий выпрыгнул из воды!

Скандинав уже вгонял в пистолет обойму, когда тварь атаковала сбоку, кидаясь на поднятый пистолет и опрокидывая напарника плечом в воду. Щеку порвало первой, тут же когти скользнули по шее, продолжая рассекать кожу от уха к горлу, до кадыка! Аспирин почти физически ощутил, как вспарывается плоть Белошапочки, и только фонтан розовых брызг, поднятый окровавленным телом, выбил его из ступора.

Все это время руки стреляли сами, независимо от разума сталкера. Глаза Аспирина видели, как очередь из его «калаша» опрокидывает ластоногого обратно в поток, но это уже не имело значения!

Волны вокруг группы окрасилась алым. Белёк всплыл, и из его распоротой яремной вены как из маленького брандспойта, хлестала кровь.

«Зона… я твой… нафсегда».

– Нет же! Нет! – истошно заорал Аспирин, добивая ластоногого рваными очередями и бросаясь к Бельку, запоздало хватая его за плечи. Кровь еще текла из разорванной шеи, но уже слабым-слабым потоком.

Живые глаза юного интуриста больше не смотрели на Аспирина. Взгляд Белошапочки скользнул в небо и остался там навсегда.

За спиной послышался шлепок. Это Спортсменка уронила рюкзак в воду.

– ПДА, дура! Промочишь технику! – закричал сталкер, на миг повернувшись. – Достань его быстро!

Спортсменка испуганно дернулась, присела, исчезла под водой и тут же появилась со спасенным рюкзаком. Возможно, завернутый в пленку ПДА еще оставался цел…

Следом за всплеском, вызванным движением Спортсменки, вокруг наступила тишина, разбавляемая лишь журчанием воды.

Застывшие люди, однако, этого звука не замечали.

Спустя десять минут, когда компания выбралась из обрыва, Аспирин смотрел на умирающего Белошапочку и, возможно впервые в жизни, не знал, что сказать. Все, что бы ни было, звучало пошло или жестоко.

– Ну, ты это… – выдавил наконец Аспирин, – потерпи чуток, братан. Я знаю, чё надо делать.

С этими словами Аспирин, чувствуя, как немеют руки, поднял истасканный «Дезерт Игл», столь доблестно проявивший себя в руках Белошапочки в подземельях.

– Не нато… – прошептал Белошапочка, увидев движение верного товарища, – я-а… сам хочу. Не нато, Аспирин…

– Да не гони! – взорвался вдруг Аспирин. – Надо… Не надо… Надо! Так ты дохнуть будешь почитай еще полчаса.

– Упери… – выдавили немеющие губы. И Аспирин, прекрасно понимая, что делает глупость, да и жестокость, опустил спасительный пистолет.

Белошапочка умирал. Медленно. Секунда за секундой источая жизнь из отверстий в плоти. Смотрел в небо. И не кричал.