Джессика взобралась на палубу. Шаги ее по деревянным доскам были едва слышны. Она поспешила на корму, где располагалась каюта капитана Лэнгли. Никто не пользовался его каютой, когда капитан отсутствовал на борту. Дэвид никогда не заходил туда — она специально его спросила. Он предпочитал собственную каюту, хотя Джессика не могла понять почему. Его каюта была вчетверо меньше капитанской.

Зажав в руке отмычку, девушка воткнула ее в скважину и принялась нащупывать язычок в замке, пока не услышала слабый щелчок. Есть! Себастьян, муж Фебы, научил ее однажды управляться с отмычкой, когда она умирала со скуки в Стрэтфорд-Хаусе в Суссексе. Джессика так и знала, что когда-нибудь это умение ей пригодится.

Она вытащила отмычку и повернула дверную ручку. Дверь открылась на удивление легко, и Джессика вошла в каюту капитана Лэнгли, как в свою собственную. Закрыв и заперев дверь за собой, она оглядела помещение, которому предстояло стать ее домом на следующие несколько дней, и тяжело вздохнула. Было темно, как в бочке, а она не осмелилась бы зажечь фонарь, даже если бы нашла все необходимое.

Все оказалось достаточно легко в конечном счете. Джессика знала, что завтра ее сестры и их мужья поднимут ужасный шум, когда обнаружат ее письмо. Но к этому времени она будет уже далеко. И все они непременно простят ее, если она спасет Мег. Победителей, как известно, не судят.

Теперь ей нечего было делать, кроме как улечься спать. Не то чтобы она могла уснуть — ее сердце все еще колотилось с частотой миллион ударов в минуту, — но она могла хотя бы попытаться. Она обошла каюту и ощупью нашла широкую койку в углу. Шерстяное одеяло было сложено в ногах. Джессика сняла платье и корсет, аккуратно сложила их, насколько это было возможно в темноте, и завернулась в одеяло.

Затем она молча лежала, уставившись в темный потолок, в течение долгих часов, пока не забрезжил рассвет. И только на следующий день, ближе к вечеру, когда они прошли уже значительное расстояние, ей удалось заснуть.

У Джейка снова случился приступ в тот день, когда Мег запланировала побег. Но он был в общем-то вполне предсказуем и вписывался в ее план.

Уилл уехал перед рассветом. Она слышала, как он проснулся, и на цыпочках спустилась вниз проводить его. Все остальные спали. Она поцеловала его у двери на прощание, стараясь запечатлеть в памяти тепло его губ. Она вложила в этот поцелуй всю свою страсть и все свои мечты, отчаянно надеясь, что этот прощальный поцелуй не позволит Уиллу усомниться в ее любви, когда подозрения начнут одолевать его в ближайшие несколько дней.

Она провожала его взглядом, пока он не исчез за поворотом дороги.

Это был базарный день, поэтому Молли и кухарка взяли повозку и одну из лошадей и в середине дня поехали в город. Они не вернутся до вечера.

Как обычно, Томас отправился на верховую прогулку с кучером, и, как обычно, Бенсон предложил покатать Джейка на кобыле. Мег твердо сказала «нет», как делала всю последнюю неделю. И так же, как и все предыдущие дни на прошлой неделе, Джейк бросился на пол и принялся брыкаться и вопить.

Хмуро глядя на мальчика, Бенсон заговорил так громко, чтобы Мег могла расслышать его, несмотря на адский шум.

— А что, если мы не станем удаляться от дома, мисс Донован, и все время будем на виду?

Она сердито посмотрела на него, хотя в душе восхитилась его добрыми намерениями.

— Вы не хотите мне помочь, Бенсон. Я сказала «нет».

— Хорошо, мисс.

Джейк завопил еще громче, и Мег с тяжелым вздохом опустилась возле него на колени.

— Ну хорошо, — сказала она. — Так и быть. Я сама повезу тебя на прогулку.

Джейк мгновенно затих и изумленно посмотрел на нее огромными голубыми глазами.

— Бенсон, будьте добры, оседлайте кобылу.

Тот молча смотрел на нее, растерянно наморщив лоб.

— Со мной он будет в безопасности, — объяснила Мег, отчетливо понимая, что в словах ее нет и тени логики. Но сейчас это не имело значения. Слуги, подобные Бенсону, были приучены не искать логики в распоряжениях своих хозяев.

Джейк хмуро посмотрел на нее.

— А ты умеешь ездить верхом, Мег?

— Конечно, умею, — решительно заявила она. — Когда мы с леди Стрэтфорд были маленькими девочками в Антигуа, мы постоянно ездили верхом. — Это и вправду гак было. Они с Сереной очень любили лошадей, обожали скакать верхом. Это служило им утешением, когда умер отец, а Оливия заболела малярией.

Спустя год после смерти отца лошадей пришлось продать. Нужны были деньги. Мег и Серена проплакали весь день, когда их лошадей увезли на плантацию на другой стороне острова.

— Тогда я хочу покататься с тобой! — с улыбкой воскликнул Джейк.