На следующий день флот снялся с якоря и вышел в открытое море.

«25-го мы шли на юго-запад, — сообщает один из участников экспедиции, — и увидели Мону — низкий и плоский остров, расположенный между Эспаньолой и Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико. В этот день „Иксчейндж“ капитана Уинтера потерял свой бушприт, и в начале ночи „Феникс“ был отправлен назад на его поиски; в ту же ночь, с Божьей помощью, он встретился с ним и оставался возле него до утра, когда принял с него малый канат для буксировки. Однако в девять утра на нем были сломаны грот-мачта и фока-рей, так что они были вынуждены забрать с него мелкие вещи и людей, а судно затопить. Затем мы пошли на зюйд-зюйд-ост за флотом, и 26-го утром увидели наш флот снова».

29 ноября на горизонте появился остров Кюрасао. Корабли стали на якорь у его северо-западного побережья, но уже через три или четыре часа, не найдя удобной гавани, Дрейк приказал идти дальше.

«Воскресным утром, в последний день ноября, мы заметили три или четыре небольших острова, называемых Монхес, между Арубой и северной оконечностью материка, — вспоминает участник экспедиции. — В 12 часов мы увидели материк и в это время обнаружили сильное течение, идущее в западном направлении, а также воду, цвет которой стал белым. „Феникс“, каравелла и один из кечей, держась вместе, в полночь прибыли в подветренную сторону мыса Кабо-де-ла-Вела и зажгли огонь, благодаря чему остальной флот пришел на якорную стоянку к мысу, где имеется очень хороший рейд… Утром первого декабря мы посадили всех наших солдат на суда (пинасы и шлюпки. — В. Г.),чтобы идти к Рио-де-ла-Аче — городу, лежащему в двадцати лигах к западу, одному из старейших на всем Мейне, хотя и не очень большому. Наши люди взяли его примерно в десять часов ночи».

Сэр Томас Баскервиль в своем «Рассуждении» уточняет: «…Я с 400 людьми погрузился на пинасы, оставив наши корабли на рейде в подветренной стороне от указанного мыса, и около 12 часов ночи высадился перед городом и взял его, но губернатор, предупрежденный за три дня до этого курьером из Санто-Доминго, а за день — своими каноэ, которые добывали жемчуг и заметили нас, увез королевские деньги и отправил их… на 30 лиг вглубь страны. Высадившись, я захватил несколько пленных, которые стали нашими проводниками, и пустился в погоню; небольшое количество жемчуга нам удалось взять, но наличность увезли».

Утром флот англичан стал на рейде Рио-де-ла-Ачи. Дрейк взял 150 солдат и отправился на шлюпках к ранчерии — жемчужной ферме, находившейся в шести лигах к востоку от города. Ее обитатели «бежали, кроме шестнадцати или двадцати душ, которые оказали небольшое сопротивление, но были захвачены в плен, не считая многих негров, вместе с партией жемчуга и другой добычей».

В отчете испанского губернатора указывалось, что Дрейк забрал «100 негров и негритянок с жемчужной фермы, которые по большей части присоединились к нему добровольно».

По свидетельству Мейнарда, из ранчерии англичане «привезли много жемчуга, а еще взяли каравеллу, на которой обнаружили немного денег, вина и мирры». Другой очевидец уточняет, что это была «бригантина, или дреджер (ловец устриц. — В. Г.),которую генерал взял после того, как целый час гнался за ней с двумя своими пинасами. На ней нашли индейскую пшеницу, как мы называем маис, а также серебро и жемчуг, но малой стоимости».

Тот же источник сообщает:

«В субботу седьмого мастер Йорк, капитан „Хоупа“, умер от болезни, после чего мастер Томас Дрейк, брат генерала, стал капитаном „Хоупа“, мастер Джонас Боденхэм — капитаном „Эдвечура“, а мастер Чарлз Кейзер — капитаном „Эмити“.

Десятого дня испанцы согласились на выкуп за город в размере 24 тысяч дукатов, а один пленник предложил уплатить за себя выкуп в размере четырех тысяч дукатов.

Четырнадцатого дня они принесли выкуп за город жемчугом, но генерал, недовольный тем, что его стоимость оказалась меньше того, о чем он условился с ними, отправил его назад, дав им четыре часа отсрочки, чтобы они расплатились своими сокровищами.

Шестнадцатого губернатор (губернатором провинции был дон Франсиско де Мансо де Контрерас. — В. Г.)прибыл в город около обеда и во время совещания с генералом чистосердечно признался ему, что не заботится о городе и не собирается платить за него выкуп; что жемчуг был доставлен без его приказа и согласия и что он так долго тянул время лишь для того, чтобы предупредить другие города, у которых не было сил противостоять нам, и чтобы они могли переправить все свое добро, скот и богатства в леса, подальше от опасности. С тем генерал предоставил губернатору два часа на то, чтобы убраться в безопасное место в соответствии с данным ему обещанием.

Семнадцатого сэр Томас Баскервиль с „Элизабет констанс“, „Фениксом“, каравеллой и четырьмя или пятью пинасами переместился на пять лиг к западу и, высадившись, прошел четыре лиги вглубь страны к местечку, называемому Тапия, которое он взял, а потом сжег деревни и фермы, находившиеся в округе. Ему оказали небольшое сопротивление, когда он переправлялся через реку, но был ранен лишь один человек, которого он забрал живым к себе на судно. Он прошел дальше на целую лигу и сжег деревню, называемую Сальямка (Sallamca), после чего вернулся назад с пленными; солдаты взяли кое-какую добычу.

Восемнадцатого ранчерия и город Рио-де-ла-Ача были сожжены до основания, исключая лишь церкви и дом одной леди, каковой был сохранен благодаря ее письму, написанному генералу. В тот же день мы подняли паруса и отправились в подветренную сторону, на встречу с сэром Томасом Баскервилем.

Девятнадцатого мы снялись с якоря и пошли в подветренную сторону, к мысу Кабо-де-Агуха, каковой увидели на заре двадцатого. В лиге от него, на юго-западе, на вершине скалы находится сторожевой пост, а недалеко от него — небольшой остров. Вы можете пройти между ним и материком или в подветренной стороне от него, как пожелаете. И сразу за ним находится рейд и город Санта-Марта, который мы взяли в одиннадцатом часу; все жители сбежали, кроме нескольких испанцев, негров и индейцев, которые во время нашей высадки из чистой бравады произвели в нас тридцать или сорок выстрелов, после чего тоже убежали.