Шрифт:
«Португальский галеон на пути из Малакки к Молуккам, находясь между островом Минданао и Целебесом, заметил со стеньги корабль; приняв его за испанский, поскольку дело было возле Филиппин, и очутившись рядом, отправил по приказу капитана ту лодку, которую тащил на буксире, чтобы оказать помощь, полагая, что этот корабль сбился с курса. Приблизившись, они спросили капитана, но никто им не ответил, так как только два человека были видны на борту. Последние знаками показали, что им следует держаться подальше, и они, слегка напуганные, повернули к своему кораблю и рассказали капитану, что произошло. Поскольку корабль показался ему небольшим, он решил не обращать на него внимания, продолжив свой путь. С наступлением ночи англичанин пустился в погоню за его кораблем, посвятив часть ночи, как оказалось, приведению своих пушек в боевую готовность. Когда настал день, корабли находились на расстоянии лишь полулиги друг от друга, причем английское судно направлялось к галеону с поднятыми вымпелами и флагами. Очутившись на расстоянии слышимости, англичанин подал голос, говоря: „Капитан дон Франсиско де Парагон (Фрэнсис Дрейк. — В. Г.),англичанин и лютеранин, приказывает вам убрать паруса и сдаться, а если вы немедленно не сделаете это, он принудит вас к этому силой“. Португалец, дивясь тому, что сказал англичанин, ответил, что они могут попробовать явиться к нему на борт, начав в то же время открывать порты и приводить в готовность пушки, имевшиеся у него. Англичанин начал стрелять в него, но поскольку он (португальский галеон. — В. Г.)выглядел большим кораблем с множеством людей на борту, он (английский корабль. — В. Г.),произведя семь или восемь выстрелов, продолжал держаться за пределами досягаемости пушек галеона, который смог произвести [в ответ] лишь один выстрел, ибо это был небольшой корабль, и он все время поворачивался к галеону кормой. Сохраняя дистанцию, как уже сказал, корабль взял курс на юго-восток, в сторону Молуккских островов, и вскоре исчез из виду. На следующий день англичанин прибыл к Сиаго, где взял двух туземных рыбаков, которые, приняв их за португальцев, приблизились к ним. Они (англичане. — В. Г.)знаками просили их показать им путь к Молуккам, и туземцы сказали, что они могут это сделать».
Факт встречи «Золотой лани» с португальским галеоном зафиксирован также в свидетельских показаниях Джона Дрейка. В то же время в воспоминаниях других участников экспедиции этот эпизод не отмечен. В отредактированной версии записок Флетчера говорится: «25 октября мы прошли мимо острова, называемого Талао, что на 3 град. 40 мин. Мы заметили к северу от него три или четыре других острова: Теда, Селан, Саран (так три острова назвал один из туземцев)… В первый день следующего месяца мы таким же образом миновали остров Суаро, что на 1 град. 30 мин., и 3 ноября появились в виду Молуккских островов, как того и желали.
Это — четыре высоких остроконечных острова; их названия: Тернате, Тидоре, Мачан (очевидно, Макиан. — В. Г.)и Бачан; все они — очень плодородны и в изобилии покрыты гвоздикой, которой мы взяли для себя столько, сколько хотели, по весьма низкой цене. К востоку от них лежит очень большой остров, называемый Хильола (современный Хальмахера. — В. Г.)».
В отчете Дуэньяса дальнейшие события описаны следующим образом:
«…Когда они (англичане. — В. Г.)очутились возле Молуккских островов, один португалец отправился на небольшом судне, чтобы узнать, нет ли у них каких-либо припасов для этих островов; полагая, что это был португальский корабль, пришедший из Малакки, он, подойдя прямо к нему и поднявшись на борт, был весьма напуган при виде столь необычных людей. Англичане, однако, обошлись с ним хорошо, встретив его ласковыми словами и говоря ему, чтобы он не боялся, ибо хотя они и были англичанами и лютеранами, но никому не делали зла. Они спросили его, где находится португальский форт, и он сказал, что очень близко. Среди прочего, расстелив перед ним навигационную карту, они спросили его, какое направление выбирают португальцы, когда идут в Малакку. Он ответил, что был рожден и воспитан на Тернате, и это было правдой, и ничего не смыслит в навигации и навигационных картах. Не развивая далее эту тему, они обсудили иные проблемы. В это время корабль был замечен с Тернате, и король (султан Бабу. — В. Г.)тут же отправил два каракоаузнать, что это за корабль и откуда он прибыл. Когда те выяснили, что они были не португальцами или испанцами, а англичанами-лютеранами… они вернулись к королю, и он тут же направил им приглашение сойти на берег, предлагая приют в порту и все необходимое, добавив, что им не следует идти туда, где находились португальцы (на Тидоре. — В. Г.),так как у них там имелись галера и галеон, с помощью которых они способны были причинить много вреда».
Англичане очутились перед дилеммой: куда идти — на Тидоре или все же на Тернате? На последний их приглашал посланник султана Бабу. «Он уверял нас, что его властитель будет очень рад нам, сделает все, о чем мы его попросим, и что на слово его можно положиться, тогда как у португальцев, владеющих островом Тидоре, мы не найдем ничего, кроме обмана и коварства, — пишет Флетчер. — Кроме того, если мы отправимся на Тидоре, не побывав на Тернате, то на тернатского короля мы уже ни в чем не должны рассчитывать, так как португальцы — его враги. Генерал решил идти к Тернате и тотчас по прибытии туда послал гонца к королю с бархатным плащом в подарок и в знак мирного прихода.
Король принял нашего гонца милостиво и с большим почетом в своем большом дворце, окруженный громадной свитой. Этот высокий, полный и хорошо сложенный человек вызывал в своих подданных такое к себе уважение, что даже его наместник не смел говорить с ним иначе как на коленях, и поднимался на ноги лишь по нарочитому разрешению. Он тотчас выразил согласие исполнить нашу просьбу и обещал лично навестить нашего генерала, прибывшего из такой далекой страны и от лица столь могущественной государыни.
Слово свое король сдержал. Мы получили вдоволь провизии: риса, тростникового сахара, кокосовых орехов и какой-то крупы, которую они называли саго. Эту крупу они собирают с верхушек деревьев, в изобилии здесь растущих; вкусом она напоминает свернувшееся молоко и распускается, как сахар. Следуя местному обычаю, мы наделали из этой крупы множество лепешек, которые хороши тем, что сохраняются хоть десять лет.
Прибытие короля к нашему кораблю мы встретили со всей подобающей торжественностью: загремели пушки, затрубили трубы и другие музыкальные инструменты. Наш гость был в восторге и попросил, чтобы музыканты спустились в шлюпку, привязанную за кормой корабля, а сам велел привязать свою галеру к этой шлюпке и, слушая музыку, шел на буксире по крайней мере с час. Затем, когда корабль наш стал на якорь, король распрощался с генералом, извиняясь за свой отъезд и обещая на следующий же день приехать снова и тогда подняться на палубу к нам. Но своего обещания он не сдержал».
Отчет Дуэньяса содержит интересные подробности переговоров между Дрейком и султаном Бабу, которые мы не находим в других документах, связанных с экспедицией.
«Капитан Фрэнсис, — читаем в отчете, — отправился в форт Тернате, где был хорошо принят и снабжен различными припасами. Король Тернате вскоре начал переговоры с ним, говоря, что он не был другом португальцев, а был независимым королем, и поскольку капитан Фрэнсис вассал королевы Англии, то ежели королева пожелает явить свою милость и поможет ему изгнать португальцев из этого региона, он согласится допустить ее к торговле гвоздикой, в которой пока что доминируют португальцы. Капитан Фрэнсис от имени королевы Англии пообещал, что через два года, в случае необходимости, он сможет покрыть кораблями все это море. Король попросил гарантий того, что он, как джентльмен, сдержит свое слово, которое дал от имени королевы Англии, и капитан Фрэнсис дал ему золотое кольцо, украшенное драгоценным камнем, кольчугу и очень красивый шлем. Король вручил капитану Фрэнсису другие подарки, но я не смог выведать, какие именно».
Губернатор Филиппинских островов дон Гонсало Ронкильо де Пеньялоса, узнав о посещении Дрейком Молуккских островов и его соглашении с султаном Бабу, сразу же усмотрел в этом серьезную опасность для испанских интересов в регионе. В 1582 году испанцы отправили из Манилы экспедицию на завоевание Тернате, однако потерпели фиаско, удовлетворившись захватом менее значительного острова Мотир. В последующие годы они предприняли еще ряд попыток установить свой контроль над Тернате, пока в 1606 году экспедиция Педро Браво де Акуньи не отобрала этот остров у голландцев.
Во время стоянки на Тернате корабль Дрейка посетил некий вельможа в сопровождении переводчика. «Платье его напоминало наше, европейское, и держал он себя с большим достоинством, — сообщает Флетчер. — Он рассказал нам, что он не здешний, а из Китая; что зовут его Паусаос; что в последние два столетия из его рода вышли двенадцать императоров; что он, как и современный богдыхан, всеми почитаем и любим. Но ему пришлось покинуть свою родину, и вот по какой причине: его обвинили в каком-то уголовном преступлении, оправдаться в котором он не сумел убедительно для всех. И зная, что приговор китайских судей не подлежит отмене, он поспешил предупредить этот приговор и обратился к богдыхану с просьбой предоставить его дело божьему суду; пусть богдыхан отпустит его путешествовать, и пусть он навсегда останется изгнанником своей родины, если не сумеет вернуться с таким известием, какого его величество еще никогда не слыхивал и которое окажет честь Китаю.