Мы подошли к окну. Мои шаги гулко отдавались от заляпанного краской пола.

— Отличное освещение, — заметил Мерлин. — Я мог бы проводить здесь целые дни.

Мы первый раз находились так близко друг к другу. Наши руки соприкасались, и я боялась шелохнуться, чтобы не испортить момент. Иногда рядом с Мерлином у меня перехватывало дыхание. Мы молчали. Если бы подобное происходило в прошлом веке, я бы упала в обморок из-за того, что корсет слишком тугой, а Мерлин, обладавший внешностью задумчивого романтического героя, подхватил бы меня в свои объятия, как пушинку. Но теперь девушки больше не могут падать в обморок лишь оттого, что находятся близко к представителю противоположного пола.

К моей ладони прикоснулся один из его пальцев, затем еще один. Сердце стучало в груди, как сумасшедшее. Я вложила свою ладонь в его, но мы продолжали стоять и смотреть в окно, будто примерзли к месту.

«Почему всегда так получается?» Я больше не могла выдержать и должна была что-то сказать прямо сейчас.

— Почему ты не поцелуешь меня? — выпалила я.

Я не могла поверить, что сама сказала это, но кажется, лед тронулся. Он повернулся и медленно нагнул голову, склоняясь ко мне с высоты своего немалого роста, пока наши губы не соприкоснулись и пространство вокруг не превратилось в разноцветный калейдоскоп.

— Это стоило ожидания, Кэти. — Его прекрасное лицо на мгновение осветилось улыбкой, как будто солнце пробилось сквозь облака.

— Ты ждал этого?

Мерлин ответил одним восхитительным словом:

— Очень.

Мне все еще нужно было подтверждение.

— А когда ты впервые подумал обо мне как о своей девушке?

Он вздохнул.

— Когда ты прошла мимо меня в первый раз, я почувствовал, что происходит что-то странное. Меня потянуло к тебе, как магнитом.

Я постаралась не улыбаться, как идиотка, но мои жалкие попытки не увенчались успехом, и вдобавок Мерлин еще не покончил с комплиментами.

— От тебя как будто исходило сияние. Глупо звучит, да?

— Звучит потрясающе.

Надо заметить, это было очень сдержанным высказыванием. На самом деле я готова была умереть от счастья прямо на месте. Я напряженно изучала носы своих кроссовок.

— А означает ли это, что мы… ну, ты знаешь… вместе?

Он сжал мою ладонь и заглянул мне в глаза.

— Мы вместе.

Он пристально смотрел на меня, не сводя глаз, и я, зачарованная силой его взгляда, также не могла отвести глаз, отмечая про себя его идеальные брови и неправдоподобно густые ресницы.

— Мне нужно кое-что рассказать тебе.

— Что?

Он улыбнулся.

— Эта картина… это твой портрет.

Я в изумлении закрыла лицо руками.

— Когда мне можно будет увидеть ее?

— Только когда я закончу. Я рисую по памяти.

Мысль о том, что он знает мое лицо так, что может рисовать портрет по памяти, абсолютно лишала разума. Я хотела насладиться моментом, но тут он предложил, хотя это прозвучало скорее как приказ:

— Пойдем на улицу.

Мне хватило времени только на то, чтобы схватить сумку, когда меня потащили из студии.

— Куда мы? — выдохнула я.

— Куда угодно.

Перед глазами быстро промелькнули мама Мерлина, собирающаяся на занятия в консерваторию, гостиная с разнородной мебелью, яркими холстами и восточными коврами, столовая с огромным столом и кухня с необычной плитой, каменной плиткой и гигантским буфетом. Стоявшая в углу парочка гуманных мышеловок, оставляющих своих узников в живых, навела меня на странную мысль, что даже вредителям в доме Мерлина просто безнадежно повезло.

Наконец мы очутились на улице под последними летними солнечными лучами, и этот момент показался мне настолько особенным, словно это было прощание с солнцем перед тем, как зима все загубит. Мы прогулялись вдоль канала, затем прошли под железнодорожным мостом по направлению к центру города. Мерлин выделялся из толпы, и люди смотрели на него, а потом на меня, потому что я была с ним. Я рассмеялась и постаралась держаться как можно ближе к нему. Мы отправились в «Ля Тас», модную кофейню, заполненную бизнесменами с ноутбуками и обедающими леди, и сели за столик у окна. Кремовые кожаные сиденья были расположены, как в вагоне поезда.

Мы только начинали быть чем-то единым, и мне казалось, будто от нас исходит некая энергия. Даже официантка как будто почувствовала ее, когда увидела нас. Я держала руку на плече Мерлина, пока он делал заказ.

Вот как, оказывается, чувствуют себя все эти яркие девушки с целым миром у ног, которые могут быть просто счастливыми вместо того, чтобы извиняться за то, что впустую занимают место во вселенной. Однажды на вечеринке со мной приключилось что-то странное — я будто на самом деле засверкала. Все смеялись моим шуткам, девушки говорили со мной, как будто я что-то из себя представляла, а молодые люди хотели со мной танцевать. Я знаю, что в воздухе витало какое-то волшебство, и в тот вечер я перестала быть прежней Кэти, девушкой-невидимкой. Я по-прежнему ощущала эту новую Кэти в себе, но она больше никогда не выходила на свободу. Когда я была с Мерлином, я осмеливалась мечтать о том, что могу снова стать той, другой, лучшей.