Похожее испуганное выражение лица было у пожилой леди из Крокстона, жены священника и теперь у моей мамы. Могла ли она быть одной из нитей в запутанной паутине Женевьевы? Было невозможно оставить это в стороне, поэтому я написала Люку эсэмэс. Через пять минут он уже, как обычно, стоял у меня на пороге, но был такой помятый, будто только что вылез из постели.

— Ты мог и не приходить так быстро, — извинилась я. — Но с этим я больше ни к кому не могу обратиться.

— Выкладывай все, Кэт, — с жаром сказал он, и мне показалось, что хотя ему не нравилось видеть, как я переживаю, его увлекала эта игра в кошки-мышки.

Я рассказала ему о вечеринке и об откровениях Женевьевы, а также о неожиданной маминой реакции на имя «Грейс». Люк взъерошил волосы, встал и поставил греться чайник. Положил себе в чашку две ложки растворимого кофе, три ложки сахара, снял еще кипящий чайник, энергично размешал и затем сделал большой шумный глоток. Потом совершил набег на жестяную коробку со сладостями, утопил два шоколадных печенья в своей чашке и наконец задумчиво поглядел на меня.

— А почему ты просто не спросишь у нее?

— Мама не любит говорить о своем прошлом, — напомнила я. — Она никогда не рассказывает об отце или своем прежнем месте работы. И с бабушкой и дедушкой я вижусь раз в году. Выглядит так, будто она осознанно отгораживает себя.

— Ты можешь попытаться сделать это осторожно и не торопить события.

Я громко выдохнула:

— Она пытается прийти в норму, и я не хочу все испортить. Любое разочарование, и она вернется туда, откуда она начала… станет затворницей.

Он поднял брови и посмотрел на меня:

— В таком случае я не знаю, что еще можно сделать.

— Есть один способ. Это просто мои домыслы, и они могут оказаться заблуждением, но мне нужна помощь…

Люк застонал и закрыл уши руками.

— Я знаю, что это опять грозит неприятностями или чем похуже. И что это за идея?

— Наш чердак, — быстро ответила я. — Мама хранит там все фотографии, письма, книги, мебель. Все вещи из прошлого.

Люк, похоже, сомневался.

— Она не стала бы хранить там что-то важное, зная, что ты будешь там рыться.

— Но в этом-то и дело… у нас была складная лестница на чердак, и однажды, когда мне было лет десять, я поднялась наверх, и мама просто пришла в ярость.

— Она, наверное, волновалась, что ты упадешь оттуда.

Я посмотрела на него своим самым зловещим взглядом.

— Или она что-то скрывает там. Вскоре после того случая лестница мистическим образом исчезла.

— Чердак — это ужасно, — заворчал Люк. — Терпеть не могу пыль, паутину и всякие жуткие штучки типа летучих мышей и скелетов…

— Нет там никаких скелетов, — засмеялась я и посмотрела на часы. — Мамы не будет еще по меньшей мере пару часов. Ты со мной?

Он неохотно кивнул и засучил рукава. Но после того как он согласился, я пришла в замешательство, потому что еще ничего не продумала. Мне пришлось с неудовольствием признаться в своем промахе.

— К сожалению, у меня есть только обычная стремянка, и ее не хватит, чтобы достать до люка в потолке. И к тому же, если мама внезапно вернется, то не простит меня. Особенно после того, как я втянула в это тебя. — Я нервно глотнула кофе из его чашки. — Не такая уж это была удачная идея.

— Ты не так уж хорошо все обдумала, Кэт. Существует более простой способ добраться до твоего чердака, и мама ни за что не узнает.

Я ужасно злилась, когда он был таким самодовольным, и как бы я ни напрягала мозги, я все равно не могла придумать иного пути на чердак, кроме как через люк в потолке.

Люк показал в сторону двери.

— Пойдем, я покажу тебе.

— Мне брать с собой куртку?

Он покачал головой, все еще раздражающе таинственный. Через две минуты мы поднялись к нему на второй этаж и остановились в коридоре напротив четырех дверей, которые в зеркальном отражении повторяли планировку нашего с мамой дома. Первой была дверь в его комнату, затем в комнату родителей, в ванную и, наконец, в каморку, едва вмещающую кровать; эту каморку моя мама использовала как прачечную. Я нетерпеливо подтолкнула его, но он только улыбнулся, что рассердило меня еще больше, и распахнул дверь в каморку. В ней не было ничего, кроме лестницы, ведущей наверх.

Люк склонил голову набок и сделал что-то вроде приглашающего жеста.

— Папа переделал чердак в свой рабочий кабинет и втянул меня в эти хлопоты. И знаешь что?

— Что?

— Наши чердаки соединяются. Нужно просто переступить через щель.

Я бросилась ему на шею и обняла изо всех сил.

Чердачная комната была светлой и ярко освещенной, потому что весь мусор из нее вынесли и постелили новый пол. Оставалось только переделать стены и потолок. Из нового мансардного окна, такого же, как у Мерлина в студии, я видела ряды дымовых труб, лоскутки голубого неба и пару черных дроздов, сидящих на проводах. Я сразу же заметила, каким темным, хмурым и захламленным выглядит наш дом. Я постояла с минуту, прищурившись, и попыталась различить разные коробки и странные очертания предметов. Кое-где в шиферном покрытии крыши были дыры, которые пропускали дневной свет небольшими лучами. Интересно, как давно мама задумывалась о починке крыши.