Конечно, мы изучали и военные дисциплины: как правильно вести себя на поле боя, командовать солдатами, изучали тактику, военную топографию. Изучали оружие и учились из него стрелять. Десантники совершали прыжки с парашютом. На уровне автошколы изучали материальную часть автомобиля, учились водить автомобиль в городе, а затем инспекторам ГАИ сдавали правила уличного движения. Нам выдали удостоверения водителя третьего класса общесоюзного образца. Мы должны были досконально знать грузовые парашюты и парашютные платформы, а также швартовать технику на парашютные платформы. Нас учили умению осуществлять контрольную проверку укладки людских десантных парашютов для совершения прыжка. Изучали и гуманитарные дисциплины, такие как философия, политэкономия, история КПСС, педагогика и психология. А воскресные дни вообще полный мрак. Летом кросс 3000 метров, зимой 10 километров на лыжах. И так до самого выпуска.

Прошла осень. Наступила зима. Пора курсантам собираться на пару недель в учебный центр, а до него шестьдесят километров. Это, конечно, по дороге, а если напрямую, получится намного короче. По команде становились на лыжи и вперед, попутно отрабатывали вопросы тактики и топографии. Утром выходили из училища, к вечеру были в лагере. На следующее утро в поле занятия по тактической подготовке.

Летом до учебного лагеря добирались челночным способом. До населенного пункта Заборье нас подвозили на автомобилях, а дальше на своих двоих с отработкой тактических вопросов. До лагеря было около тридцати километров. В последующем училище стало заказывать для перевозки курсантов речные трамвайчики. По Оке до есенинских мест, а далее двенадцать километров до лагеря. За четыре года пешком мы намотали много верст. Так что вопрос маршевой втянутости у курсантов был отработан от и до.

Зимой, обычно после раннего завтрака и небольшого перекура, становились на лыжи, преподаватель вводил нас в тактическую обстановку, и мы дружно двигались в наступление по направлению к Рязани. Еще засветло подходили к окраине города, здесь занятия заканчивались. Подполковник Ливотов и майор Власов, преподаватели тактики, завершали свои «военные дела» небольшим разбором наших действий и передавали нас в руки ротному. Тот давал команду: «За мной марш!» Через час мы уже в казарме приводили себя в порядок. В субботу утром снова занятия по английскому языку. Как-то после обеда наш взвод во главе с Федором пошел в театр. Пока раздевались и сдавали на хранение шинели, Красунцев успел пропустить стакан вина. А в воскресенье все училище вышло на лыжню. По результатам десятикилометрового кросса оценивался каждый курсант, оценка учитывалась в ведомости по физической подготовке. Даже физзарядку ротный оценивал по двухбалльной системе. Шли дни, недели напряженной учебы. Незаметно прошла зима, а за ней весна. Мы стали готовиться в Селецкие лагеря, на целый месяц. Предварительно начали сдавать экзамены и зачеты по общеобразовательным дисциплинам за первый курс. В лагере в течение месяца нам предстояло сдавать экзамены по тактике, огневой, истории КПСС и Уставам Советской армии.

В лагерь от Заборья шли с «боями». Учились командовать отделением. Отрабатывали командирский голос, что не каждому удавалось. В учебном центре жили в палатках, по отделениям. Каждое утро наводили в них порядок, регулярно проводили влажную уборку.

Все ничего, но комаров тьма, особенно вечером и ночью. Заедали они нас. Против них применяли дымовые пушки, но дым прошел, а комары снова на нас в атаку. В летнем кинотеатре без веника невозможно было усидеть.

Мы все очень волновались перед последним экзаменом. Рядом с местом, отведенным для дневального, из шишек был выложен календарь, и каждое утро дневальный или дежурный выкладывали новую цифру. Мы утром выходили на физзарядку и обязательно посматривали на календарь, считая сколько осталось дней до окончания экзаменов. Это стало традицией в течение всех четырех лет учебы. Я тоже вместе со всеми скучал по дому. Около двух лет не видел родителей и своих младших сестру и братьев. Однако мы дождались все-таки окончания экзаменов. Осталось дело за малым. Вернуться в Рязань, почистить оружие и сдать его на склад.

Ротный выдал нам отпускные билеты и проездные документы, а также напомнил правила поведения в отпуске. А еще строго предупредил, чтобы не опаздывали из отпуска. Мы чуть ли не бегом добирались до вокзала. Ближайшую электричку брали штурмом. Была пятница, и народ ехал за продуктами в Москву.

На Белорусском вокзале приобрел билет на вечерний поезд «Москва — Гомель». Практически всю ночь не спал. Утром следующего дня с волнением вышел на перрон. И здесь мне повезло, объявили посадку на пригородный поезд сообщением до Жлобина. До родного дома осталось рукой подать. Но родители были на работе, а младшие дети в школе. Зашел к соседке. Мы с ней были одноклассниками. Поговорили о том, о сем. Смотрю, бежит мой младший брат Николай: «Пойдем домой, папа уже ждет». Отец к встрече со старшим сыном был готов. Стол накрыт, и в центре стояла бутылка «Столичной». Мы обнялись. «Вот и дождались тебя», — сказал отец. «Давай, хлопцы, садись за стол», — отец скомандовал как начальник. Налил рюмку мне и себе: «Давай, сынок, выпьем за твой приезд».

Вдруг открывается дверь, на пороге мама. Крепко обняла меня и заплакала от радости. «Налей и мне, Федор, я с сыном за приезд тоже выпью». Для семьи это был действительно большой праздник, приехал в отпуск сын и брат. Еще бы, столько не виделись! Соседи вскоре разошлись, и остались мы одни нашей большой семьей. С младшими разговорился, малость про армейскую жизнь прихвастнул. Мне-то самому тогда было немногим больше двадцати от роду. Наш веселый разговор прервал отец. И тут же мне напомнил про немецкий десант. «Твой выбор не одобряю, но это лучше, чем после армии поначалу без дела болтаться, а потом определяться, то ли пойти учиться, то ли работать».

В последующие дни были частые встречи с одноклассниками, друзьями. Одни приветствовали мой выбор, а другие без особого энтузиазма и даже с насмешкой слушали мои рассказы.

Месяц отпуска пролетел как один миг. Уезжать от родителей не хотелось, но служба требовала. Да и слова ротного вспомнились, чтобы из отпуска не опаздывали. Отец провожал меня до Гомеля.

И вот я снова в стенах своего училища. Все собрались к выходным, чтобы немного адаптироваться к началу учебного года. За выходные пришлось потрудиться в расположении, получили со склада свое оружие, очистили от смазки. Подготовили повседневную форму одежды. В понедельник на плацу начальник училища сказал небольшую речь, пожелал успешной учебы. По нашей учительнице, Валентине Ивановне, мы соскучились и рады были ее видеть. Она нам ответила взаимностью и сразу перешла на английский, чтобы убедиться, что не все мы растеряли за каникулы. Вот так и начался для нас второй курс. На мой взгляд, он мало чем отличался от первого курса. Те же отбой и подъем. Физическая зарядка. Заправка постелей и наведение порядка в расположении. Выравнивание по стропе спинок кроватей и табуреток. В столовую и обратно с песней. Построение на развод для занятий. Штудирование английского. Все повторялось изо дня вдень. Иногда в учебный процесс вносили некоторые изменения. Например, на втором курсе плановый выход в учебный центр был в октябре. От Заборья до лагеря шли тяжело, перед выходом двое суток шел дождь. Кругом грязь, полно луж. Хорошо, что и противник был условный, а то действительно было бы тяжело и немногие дошли тогда до лагеря. Обувь промокла, портянки сбивались на ногах. Из-за этого часто приходилось останавливаться и перематывать их. Все это отвлекало от последовательности отработки учебного вопроса. Преподаватели нервничали, старались себя сдерживать, но мы чувствовали ситуацию. Хорошо помню, тема была «Действие парашютно-десантного взвода в боевом разведывательном дозоре». С трудом ее отработали. Погода тоже может внести свои коррективы в учебный процесс. Мы здорово устали. В лагерь пришли уже затемно. Казарма стояла на ремонте к зиме. Предстояло жить в летних палатках, печей не было. Столовая в лагере была еще летняя. Кухня капитально построена, а вот зал, если его можно так назвать, находился под навесом. Летом ясное дело, а вот зимой было не очень уютно в такой столовой, особенно в морозное раннее утро. Пока второе блюдо ешь, чай остывал. Одним словом, все было, словно по-фронтовому. Освещения в палатках не было. Что придумаем, то все наше. Перед тем как лечь спать, жгли газеты, они быстро давали тепло, и мы успевали залезть под одеяло. Утром проделывали то же самое. Сейчас это, конечно, вспомнить весело. За последние десятилетия учебный центр отстроился до неузнаваемости. Учебные корпуса, общежития для офицеров и преподавателей, казармы для курсантов, столовые для офицеров и курсантов. Кругом асфальт, чистота и порядок. Тогда было все проще и беднее. После завтрака занимались тактикой или огневой подготовкой. На стрельбище учебные классы тоже были летние. Там мы учили баллистику, траекторию полета пули, разбирались, как выбрать правильно прицел, и занимались выверкой оружия. Изучали ночные прицелы. Решали всевозможные задачки по огневой подготовке. Всем этим военным мудростям нас учили опытные преподаватели, многие годы прослужившие в войсках. Мы на первых порах их даже недолюбливали за их бескомпромиссное отношение к нам, но потом поняли, что это лишь во благо нам. Стреляли со всего стрелкового оружия, которое было на вооружении войск. Учились стрелять как днем, так и ночью. Занятия проходили с полной физической нагрузкой, без каких-либо послаблений, а результат в свой талмуд фиксировал преподаватель. Мы перестали стесняться огневиков, стали чаще интересоваться своими результатами, чтобы при необходимости изменить результат огневой подготовки в свою пользу.

Изучали и вели огонь даже из безоткатных орудий, они были на вооружении в парашютно-десантных батальонах, позднее их заменили на «СПГ-9». Примерно то же самое оружие, правда, увеличилась дальность стрельбы и стал меньше вес.

Однажды полевые занятия закончились намного раньше обычного. Капитан Мигин сообщил: «Обедаем и выезжаем в ближайший колхоз на уборку картошки». Должны набрать целую машину, иначе в училище зимой есть будет нечего. Конечно, это была всего лишь шутка, но за картошкой поехали. На колхозном поле было полно студентов, а среди них много девушек. Оказывается, они, как и мы, оказывали помощь подшефному колхозу. Такая компания нам очень понравилась. Студенты были из педагогического института, а их женское общежитие находилось через дорогу от нашего училища, на улице Каляева. Окна нашей казармы смотрели на окна их общежития. Картошкой мы вместе со студентами загрузили не одну машину, а несколько автомобилей с прицепами. Потом во время отдыха в костре пекли картошку, и она нам казалась очень вкусной. Есть ее горячую было невозможно, и, пока она остывала, мы ее перебрасывали с одной руки на другую. Уже наметились парочки, которые сели поодаль от костра.